- Я просто… переживаю, как ты на это все … отреагируешь.

- Я в порядке, - он обнял ее за плечи и прижал. – Я все понимаю про русское гостеприимство. Это же ненадолго?

- Я надеюсь, - не сдержала вздоха Марфа. И встала. Объятья Клауса – мужа, между прочим! – были ей неприятны. Но Марфа списывала это на чувство вины. Как ни крути, Клауса она обманула. – Я пойду готовить ужин.

- Я помогу тебе.

***

- Как же вкусно Марфа готовит! – Рома сиял улыбкой и разговорчивостью. – Рыба превосходна! Пальчики оближешь!

- Рыбу готовил Клаус, - ровно отозвалась Марфа. – На мне только картофель и салат.

Рома безмятежно воткнул вилку в светло-коричневый кругляш.

- А картошка хозяйке особенно удалась!

- Я что-то не сообразил, - спокойно отозвался Клаус. – И не предложил. Роман, не желаете выпить?

- С удовольствием, - с отвратительным энтузиазмом отозвался Рома. – Я бы выпил рюмочку-другую водки.

- Водки? – слегка опешил Клаус. – Боюсь, у нас нет водки.

- Как – нет водки?! – демонстративно округлил глаза Ромочка. – Как вы живете без водки?

Марфа дотянулась и под столом пнула Ракитянского в ногу. Абсолютно безрезультатно.

- Есть крепкие ликеры, - пожал плечами Клаус. – Есть вино. Пиво. Хотите пива, Роман?

- Спасибо, нет. Мы, русские, пьем только водку.

- Извините, Роман, не подготовились.

- Ничего страшного, - великодушно махнул рукой Роман. – Я завтра куплю - и мы выпьем с Куртом… то есть с Клаусом… за знакомство. У вас же продается водка?

- Клаус не пьет водку, - с нажимом произнесла Марфа.

- Да быть такого не может! - картинно всплеснул руками Ромочка. – Как это Клаус – и не пьет водку?

- В будние дни я вообще не пью, - спокойно отозвался Клаус. - Но вот в выходные начнется Октоберфест. А там можно и пригубить по бокалу-другому, да, РОман?

- Договорились, Курт!

***

Рома лежал и битый час смотрел в потолок. Кровать была удобной, белье пахло свежестью. И все вместе это яснее ясного указывало на то, что этой ночью Рома вряд ли уснет.

Он встал с кровати и подошел к двери. Открыл ее. В доме было тихо.

А сначала, когда они, как приличные люди, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по спальням, тихо не было. Рома и не подумал ложиться. Он точно так же стоял у приоткрытой двери и прислушивался. Сверху были слышны голоса – приглушенные. Супруги Штибер о чем-то разговаривали у себя в спальне на втором этаже. Интересно, какая у них спальня? Вряд ли Рому пустят на второй этаж – в его распоряжении спальня на первом этаже, и ванная комната рядом с нею.

Голоса долго не смолкали – так казалось Роме. О чем можно столько времени говорить?! Но когда они стихли, стало тошно. По-настоящему. Чего они молчат?! Что они там молча делают?!

Известно, что делают люди в супружеской спальне. Когда там стихают разговоры. Не думая о том, что делает, что из одежды на нем только трусы, Рома метнулся к началу лестницы и замер там, напряженно прислушиваясь.

Невозможно заниматься сексом абсолютно бесшумно. Вот у Ромы бесшумно не получается, скорее, наоборот – шумно, с вздохами, стонами, вскриками. Ну хоть кровать должна скрипнуть! Что-то должно быть слышно – если голоса до него хоть и приглушенно, но доносились. Сейчас же было совершенно тихо. Ни звука.

Значит, спят.

Или он Марфе рот завязал, кто его знает, этого не-Санта-Клауса, какие у него извращения в голове! Роман шумно выдохнул сквозь зубы. Выругал себя всеми словами, какие смог вспомнить. А потом вернулся в спальню, оделся и пошёл на кухню.

Где у вас тут ликеры, вино и прочие извращения немецкой кухни?

***

- Марта, он ночью пил, - Клаус продемонстрировал ей ополовиненную бутылку битера. – Вчера она была полной.