- Скажи же свой ответ, Анния, - с явным нетерпением настаивал Клавдий. – Полагаю, цена твоей надежды не так уж высока. Эта сделка сулит столько благ! Ты со своей дочерью жила бы в Риме, ездила бы в горы, в Тускул или к морю, в Байи или Неаполь, где вы смогли бы встречаться с самыми знатными людьми Рима... Ведь ты же не хочешь, чтобы твоя Сильвия, столь утончённое очаровательное создание, осталась навсегда привязанной к этой глуши?

Наконец Анния подняла на него глубокие суровые глаза. Вопреки ожиданию Клавдия, его настойчивость лишь разозлила хозяйку Приюта Сильвана.

- Я никогда не уступлю Приют Сильвана кому бы то ни было – ни под каким предлогом, - сказала она тихо, но решительно. – Эта вилла принадлежит мне и моей дочери. И никому не удастся вынудить меня отказаться от неё: ни за какие деньги!

Цезетий Марулл понял, что говорить больше не о чём, и, оскорблённый (он, точно паршивый пёс, поджав хвост, покидал дом, в котором надеялся прижиться), вышел из атрия.

Анния проводила его равнодушным взглядом.

Гай Клавдий всё ещё сидел на скамье: предвкушение лёгкой победы и с ней огромного гонорара оказалось обманчивым, и от прежней уверенности не осталось и следа. Только когда Анния обратилась к нему: «А ты, Гай Клавдий, разве не едешь?», он точно пробудился от спячки.

- Ах, Анния, Анния, - сказал адвокат, поднимаясь со скамьи и укоризненно качая головой, - ведь Фортуна сама поворачивалась к тебе лицом, а ты дала ей пощёчину! Такая серьёзная ошибка, такое непростительно глупое опрометчивое решение. Отныне – мой тебе совет – будь начеку: ведь боги мстительны...

Уже дойдя до порога, он задержался на мгновение и тихим голосом предостерегающе прибавил:

- Я уж не говорю о людях...

Оставшись одна, Анния какое-то время не двигалась с места. Обхватив голову обеими руками, она крепко сжала виски, в которых биение её сердца отдавалось точно удары молота о наковальню. Сейчас она была похожа на человека, у которого едва не выбили из-под ног твёрдую почву.

Но вот она сделала глубокий вдох, выпрямилась; лицо её стало суровым, губы решительно сжались.

Нет, ошибается тот, кто полагает, что меня испугают угрозы, - сказала она себе, - и что я сдамся без боя! Я ещё сумею отстоять свои права на эту землю!..

Сгущались ранние осенние сумерки. Анния зажгла огонь в лампионе и какое-то время неподвижно стояла у раскрытого окна. Ни единый звук не доносился из темноты, и, глядя в лиловое небо, Анния ощутила, как и на неё снизошёл, избавив от тревог и дурных предчувствий, благодатный покой.

Таблиний - примыкавшая к атрию ср. комната, рабочий кабинет хозяина дома.

Кубикул - спальные покои в римском доме.

Эргастул - домашняя тюрьма для провинившихся рабов.

Домина (лат.) - госпожа.

Атрий - главное помещение в рим. доме, внутренний двор с колоннадой.

Пракситель - др.-греч. скульптор 4 в. до н.э.; в образе Афродиты Книдской создал одну из первых скульптур обнаж. богини любви.

Имплювий - бассейн для стока дождевой воды во внутреннем дворике.

3. Глава 2

Как быстро минуло лето! Странно, но кажется, будто с каждым прожитым годом оно становится всё короче. А может, сама жизнь, когда человек взрослеет, проходит быстрее? Грустно... И эта осень, а за нею и зима – они тоже ненадолго: и в этом, наверное, есть своя мимолётная прелесть. Ведь ожидание весны всегда так приятно, так интригующе волнительно... особенно когда тебе всего семнадцать лет!..

Так размышляла Сильвия, сидя верхом на золотогнедом жеребце по кличке Ксант, подаренном ей матерью два года назад.