— Да какая разница, у тебя дети есть, а она все равно орет, как потерпевшая. Дай ей соску!

— Саша, — обнимаю племяшку, целую ее сначала в правую щеку, затем в левую. — Богдан хотел сказать, что вредно таким маленьким детям смотреть столько телевизор, и он не привык, к детям (тут бы разумнее было напомнить девочке, что все-таки она перешла границу, но сейчас я этого не делаю).

— И вообще, что вы забыли в нашей спальне, вам своей комнаты мало?

И тут уже не выдерживает Соня, и в отличие от сестры не кричит, а просто плачет. Тихо. С затравленным взглядом. Печально.

— Дядя Богдан, нас ругает? Он ненавидит детей? Почему?

Да кто же его знает почему? Разве я могу сказать девочкам, что их отец не хотел их рождения, а их мать… спокойно живет без них, и даже не присылает никаких подарков.

7. Глава 6

— Ты бы не сильно здесь распространялся о своих чайлдфри предпочтениях, — морожу Богдана максимально злым взглядом. — И да, дети могут войти в родительскую спальню.

Мне кажется, если бы он мог, то просто отправил нас обратно, но не может, и терпеть тоже не хочет.

А я не горю желанием делать из него по ускоренной программе супер-друпер отца.

— Соня, Саша, девочки… — успокоить их я сейчас явно не смогу, но показать, что я рядом и люблю их.

Я обнимаю тихо плачущую Сонечку, притягиваю к себе визжащую Сашку.

— Люблю вас! — и снова целую.

Так мы и сидим в обнимку. Племяшки приходят в себя. Смотрят на меня взглядом, наполненным детской признательностью и благодарностью. Я вздыхаю.

Дети заслуживают любви: материнской и отцовской. Эти дети точно.

— Намиловались? — возвышаясь над нами возникает недовольная физиономия Богдана. — А теперь марш в свою комнату! — он вытягивает руку и указывает девочкам на дверь, я не выдерживаю.

— А знаешь что! Иди сам в ту комнату, — встаю с корточек, и зеркалю его же движение.

— Что? — Брови Горского сходятся в одну линию на переносице. — Повтори! — требует моего подчинения и капитуляции.

А мне совсем не сложно. Но я не повторяю, а просто шлю этого засранца в пешее…

— Девочки, закрыли уши! — и мои крохи послушно выполняют требование, Сашка правда оттопырив два пальца подслушивает, как обычно. — Иди ты … Сегодня в этой комнате спим мы.

Да. Горский явно в шоке. У него даже подбородок дергается.

— Я не ослышался?

— Нет!

— То есть я должен покинуть свою комнату? Верно?

— Слушай, а соображаешь ведь… А на вид дурак…

Зря я, конечно, так. Но он сам виноват. Дети. Не заслуживают. Обвинений и гнева в свой адрес.

— Хамка! — выдает Богдан, а затем грозно зыркнув в адрес девочек хватает меня за руку и куда-то тащит. — Я ее скоро верну. Не ныть! — приказывает сестрам и закрывает за нами дверь.

Хозяин дома и жизни, сильно не церемонится со мной. Я даже теряю красивые тапочки с опушкой по пути. И больно ударяюсь большим пальцем ноги. С таким остервенением мой фиктивный муж тащит меня по коридору.

— Отпусти… — пытаюсь расцепить его жесткий захват.

Но он прет, не видя препятствий, толкает дверь в детскую и я даже не помню как влетаю в комнату и шлепаюсь на первую ближайшую кровать.

— Я говорю, ты слушаешь! — сплевывает злобно Богдан, и я чувствую, как мурашки бегут по спине, и я покрываюсь гусиной кожей. От страха или…

Я смотрю на Горского прямым взглядом и понимаю, что сильно зацепила этого бесчувственного грубияна одиночку.

— Ты не приказываешь в моем доме — первое;

Я подбираюсь на кровати с ногами, но тут же рывком меня подбрасывает вверх.

Горский не особо церемонится. Он решает меня поднять. Его не устраивает, что я игнорирую его и не подчиняюсь. А ведь должна трепетать в его присутствии и с открытым ртом слушать и выполнять все, что он захочет.