— При-и-ивет, — улыбаюсь и только потом соображаю, что стою полуголая перед ним…

***

— Гм, — ошалело и стойко Макс пытается смотреть мне… в глаза. — Привет.

Да. Он даже боится моргнуть, потому что тогда один кивок — и ненароком увидишь Макову обнаженной.

— Зайчик оценил мою блузку, — поясняю мою обнаженку и складываю руки в крест на груди. — Вот… постирать решила. Это ничего… что я тут хозяйничаю?

— Ничего. Пользуйся.

— Я могу надеть замену? Ты бы не мог на минуту выйти? Я быстро.

— Да… — отступает назад и тихо-тихо закрывает за собой дверь.

Я очень надеюсь, что это моя сногсшибательная красота так влияет на Ржевского, хотя если физиология, то тоже сойдет. Мне все равно приятно.

Надеваю на себя кофту, предоставленную Вероникой Николаевной. Возникает ощущение, что ей предварительно мыли пол, споласкивая кофту в чайной заварке. Потому что она когда-то была белой, а сейчас… Я принюхиваюсь — запах стирального порошка и ополаскивателя.

Не буду думать о плохом. Не ходить же голой в самом деле! И ладно бы в квартире был один Макс, но Вадим Косарев и Вероника Николаевна… Уже слишком. Поэтому придется дождаться стирки, а затем и сушки.

Поправляю волосы руками. И снова смотрю на свой фингал. Смеюсь. Макс от испуга даже не заметил его.

Выхожу из ванной, прохожу в гостиную. На диване сидит Вадим, на его счастье, он не знает, как Зайчик и здесь успел отметиться, поэтому я стараюсь себя не выдать и сдерживаю улыбку.

— Владислава, давайте перейдем к делу.

Я киваю. К делу так делу.

Я присаживаюсь рядом с Косаревым.

— Вам разве не надо проверить меня на судимость? — выдаю то, что давно крутится у меня в голове.

В этот момент слышу звон разбитой чашки. Почему-то Вероника Николаевна весьма серьезно реагирует на такой простой вопрос.

— Простите, мигрень…

— Почему вы не предупредили, что нехорошо себя чувствуете? — подключается Ржевский. — Это же прописано в вашем контракте, — с укором в голосе проговаривает мужчина.

— Я помню, Максим Филиппович, но зная вашу ситуацию…

— Вероника Николаевна, я плачу вам деньги не за ситуацию, а за ваш профессионализм и опыт. И никак по-другому!

Женщина собирает осколки и прячет глаза.

— Вы можете идти в свою комнату, — отдает приказ Макс няне.

А я почему-то жалею ее. И вот такого отношения мне совсем не хочется. Даже за деньги.

— Твой брачный договор, а это соглашение. Ознакомься, и если есть вопросы… — вкладывает мне в руки документы Ржевский после разборок с женщиной.

Я снова смотрю на Веронику Николаевну, а потом на бумаги, и если бы не мамочка… Я старательно нахожу оправдание своему решению. Убеждаю себя, что это простая формальность, так делают все богатые люди, и мне не надо в этом копаться.

Но только я подумала об этом, как руки сами листают первую страницу договора. И если в брачном договоре все вполне было узнаваемо и понятно, то соглашение вызывает в моей душе настоящий протест.

— Владислава, что-то не так? — вкрадчиво спрашивает Ржевский, а потом неожиданно добавляет: — Что у тебя с лицом?

— Производственная травма, — выдаю отговорку и прячу лицо в волосах, когда немного подаюсь вперед, склонив голову.

— И все?

— Все. Соглашение — отстой, — меняю тему. — Ты его сам читал или твои юристы и своим женам такие оформили?

— Ну ты же не настоящая будешь…

— А какая, Макс? Читай, — возвращаю ему соглашение.

— И?

— Это делают абсолютно все женщины для своих мужей, я же разве только спать с тобой не собираюсь. Или это все-таки тоже пойдет, но в дополнительном соглашении.

Косарев ерзает на диване. Ему явно не по душе наша милейшая беседа, но он просто прикидывается ветошью, потому что в его обязанности не входит вникать в наш спор.