А дальше то ли от радости, то ли от моей не очень привлекательной физиономии малыш начинает немного морщиться, а затем подхныкивать и…

Я успеваю его только перевернуть вертикально, отклоняя спину назад так, чтобы не поддерживать Зайчика под его попку.

«Никакой нагрузки на маленький позвоночник!» — говорила со знанием профессионала Светка, когда ее дитенок срыгивал.

И я как-то вот увлекаюсь теоретическими знаниями, применяя их на практике, потому что совершенно забываю про пеленку, которую надо было подстелить себе на плечо, чтобы не испачкаться.

Зайчик очень метко срыгивает на мою новую блузку. Содержимое его маленького желудка растекается не только по шее, но и по груди.

Вероника Николаевна качает головой, а затем, выдыхая, говорит:

— У меня есть запасная кофта. Возможно, она подойдет, хотя вы явно носите сорок шестой.

Я как-то совершенно не успеваю уловить тот момент, когда женщина нарочито подчеркивает якобы мой слонячий вес на ее фоне — дюймовочки.

В спину уходящей строгой даме я высовываю язык, а затем подмигиваю Зайчику. И только потом осознаю, что за всем происходящим следит со всей серьезностью начальника службы безопасности — Вадим Косарев.

— Владислава, Максим Филиппович скоро приедет со своими юристами, может, после приветствия, — кивает на мою блузку и улыбается, — вы предоставите все Веронике Николаевне?

— Вот, возьмите, — протягивает мне няня Зайчика какую-то застиранную тряпку.

— Это что?

— Сменная одежда.

Я подозрительно рассматриваю предложенный вариант на смену и кошусь на Веронику Николаевну. Очень сомневаюсь, что она надела бы подобное на себя. Но, с другой стороны, вряд ли Макс выдержит тот запах, что весьма пахучим шлейфом тянется за мной.

В четыре руки нам быстро удается уложить ребенка, конечно, этим процессом больше занимается оплаченная няня, но я наблюдаю.

Может, опытный профессионал знает какие-то нюансы в этом весьма изматывающем и непростом деле?

Но нет. Вероника Николаевна делает все ровно так же, как и Светка, как и я в те дни, что была с Мироном.

Удостоверившись, что малыш уснул, на цыпочках покидаю его комнату.

Кстати, Макс отселил от себя Зайчика, и это мне как-то не очень нравится, хотя, с другой стороны, я его понимаю. При его занятости стоит хорошо спать, да и орущий Ржевский вряд ли придется Мирону по душе.

— Ну теперь вы наконец снимете эту вонь? — летит мне в спину от Вероники Николаевны.

Бедная, это же целых полчаса она нюхала меня и сдерживалась! А я, противная, не позаботилась о ее обонянии.

— Уже, — иду недовольная и немного взвинченная от присутствия этой тетки с узлом на голове.

Вероника Николаевна любезно разрешает мне переодеться в ванной комнате, в другие помещения женщина меня не допускает, разве что еще в гостиную.

Я не встаю в позу, потому что здесь совсем не ради нее, и потом мне предстоит еще интересный разговор с Максом.

Я лично хочу уточнить у него, что им двигало (хотя я и так разобралась давно) сделать мне то самое предложение, да еще таким оригинальным способом.

В ванной я снимаю блузку и только сейчас вижу, что пострадала не только она, но и бюстье. Тяжело выдыхаю, тянусь руками к крючкам, начинаю их расстегивать по одному. Затем скидываю бретельки.

И тут меня посещает гениальная мысль: все быстренько простирать в супер-пупер дорогой стиральной машинке Ржевского.

Я нахожу бельевой мешок для стирки. Складываю в него блузку, бюстье и одну гелевую капсулу жидкого порошка. Стягиваю крепежную ленту, закрываю дверцу машинки и жму кнопку запуска.

И когда дело сделано, я собираюсь надеть ту непонятную кофту. Но не успеваю. Вместо этого я наблюдаю, как внезапно открывается дверь и на пороге ванной с закрученными до локтя рукавами рубашки в дверном проеме застывает Макс.