— Ну, Макова, этого я тебе никогда не забуду… — проговаривает он так, что слышно только мне.

— Взаимно, — и тут я чувствую, что все-таки фингалу быть.

Моя скула становится каменной, а нижнее веко я начинаю видеть, совершенно не напрягая зрение.

Наверное, я сейчас похожа на жуткое страшилище, для полного эффекта горба на спине только не хватает.

— Что уставились, пододвиньте кто-нибудь стул! — рявкает на своих сотрудников Матецкий.

В офисе начинается суета. Девушки перешептываются. Мужчины как будто и вовсе языки проглотили, и только одна сотрудница никак не отомрет, в отличие от остальных — Лилька.

Девушка теребит свой золотой кулон в руке и пытается что-то сказать по ситуации, но Тим смотрит на нее таким убийственным взглядом, что эта жгучая штучка, которая с превосходством королевы посмела меня осуждать еще полчаса назад, закрывает свой рот и идет с понурой головой на рабочее место.

***

Я соглашаюсь на обследование. Врач скорой помощи авторитетно заявляет, что мне ничего не грозит и, вероятно, я отделаюсь испугом и большим ушибом… И стоит уйти на больничный, который мне откроет участковый терапевт, а они уж со своей стороны передадут всю информацию в поликлинику.

Но Антон Сергеевич настаивает, проявляя напускное благодушие к своей нерадивой сотруднице.

— Макова, пока не поправитесь, даже и не думайте здесь появляться. Тим, проследи, — смотрит на сына и кивает в мою сторону.

— Я надеюсь, ты в состоянии до скорой спуститься на своих двоих?

Я сглатываю и моргаю, потому что не хочу видеть этого извращенца рядом, даже с ним говорить и уж тем более что-то отвечать.

Матецкий хоть и козел, но чувствует мое отношение и от этого еще больше бесится.

А мне ровно. На него и его нелепые чувства — любитель покорить очередную вершину и поставить зарубку, может, даже записать на видео свою победу.

В тот день, когда меня целовал, он обмолвился о том, что желал бы запомнить этот момент навсегда, и если бы я ему позволила…

А потом, когда я сказала, что, вероятно, поспешила на его счет и еще не готова перейти черту, получила в ответ тонну осуждения и насмешки.

— Я дойду сама, занимайтесь работой, Тимофей Антонович.

— Исключено, — цедит Матецкий-старший. — Он доведет до машины, и это не обсуждается.

— Хорошо, — произношу покорно, затем встаю со стула и иду к своему рабочему месту, чтобы забрать сумку и верхнюю одежду.

Когда я уже собираюсь забраться на ступеньку машины скорой помощи, Матецкий дергает меня за рукав пальто и с презрением выдает:

— Владка, а все могло быть иначе, но теперь не надейся ни на что хорошее. Ни одна нормальная фирма тебя не примет на работу. Особенно после того, что случилось сегодня.

— Не в работе счастье, и ты не Бог, — уверенно проговариваю в надежде на то, что Тим преувеличивает свои возможности.

— Как ты думаешь, если я покажу запись… Не каждый день я в своей кровати вижу девственницу, — ехидно улыбается Тим, — я решил увековечить этот запоминающийся момент.

И он достает из кармана пиджака смартфон, смахивает пальцами блокировку и запускает видео, на котором он расстегивает молнию моей кофты, а затем…

— Я смогу многих убедить, что ты готова прыгнуть в койку к любому ради карьерного роста… От всех не убежишь, когда-то придется сдаться.

Я чувствую легкую дрожь от того, насколько бывают мужчины гадкими и зацикленными на собственном могуществе.

— Я лучше пересплю с десятком мужчин, чем с одним тобой, — вырываю руку, забираюсь внутрь машины.

Не так я планировала свое пребывание в большом городе. Мне действительно хотелось построить карьеру, и я даже подумывала со временем получить второе высшее, совмещая с работой…