— Понимаю, работа… Я в порядке… Почти. Пойду погуляю.

— Только осторожно, — встрепенулся Юрий, который судя по всему предпочел бы оставить девчонку рядом. — И… Лара… Вниз не смотри. Хорошо?

— Постараюсь, — смущённо зардевшись, отозвалась она, явно догадываясь кого там увидит.

Стоило пологу палатки закрыться, Жарковский выглянул вслед ушедшей девушке и отдал распоряжение не беспокоить.

— Ну, рассказывай… — произносит, садясь рядом, отчего по телу невольно пробегают мурашки, будто уже коснулся. Но нет, просто сидит, смотрит, и ждёт.

Что ему говорить? Всё? Как воспримет? Не станет ли хуже? В смысле, может у нас есть шанс, а я наговорю всякого и…

— Сначала… — решилась я. — Сначала ты объясни, что произошло? Почему пропал, не давал о себе знать. Я волновалась, ждала, — признаюсь.

— Эм… — собеседник явно опешил от смены темы.

— Это всё что ты можешь сказать? — вновь закипая прошипела я, и попыталась вскочить, уйти, пока не натворила ещё больших глупостей.

— Да постой же! — вскочил он, хватая меня за плечи.

Тело тут же обмякло. Показалось ещё миг и он обнимет, прижмёт к себе.

Не обнял. Лишь надавил на плечи, вынуждая сесть обратно.

— Ты знала, да? Обо всем догадывалась ещё тогда?

О чем это он?

В мозгу взорвался целый фейерверк мыслей, догадок. О чём я могла догадаться в то время когда жили вместе? Таком, что наше расставание стало бы единственным верным решением. Что если он уже был женат? Где-то там, в той же Москве. Все эти его командировки… Могли быть ложью. Возможно он навещал свою семью, а им рассказывал ту же легенду о службе отправляясь ко мне. А что? Удобно. Не зря же говорят, мол, у моряка в каждом порту по жене. Он не моряк, но суть та же. Почему бы и нет? Удобно. Накормлен, напоен, обстиран, обласкан.

Внутри всё аж горит. Не хочется верить в подобное, но слишком реалистично.

— О чём? — выдавила я, боясь озвучить свои самые страшные предположения.

— Мой интерес к тебе…

Что? Он вообще про что сейчас?

Видя удивление на моём лице, мужчина смутился. Вздохнул.

— Я… Я, хотел пригласить тебя на свидание…

— Что?! — вылупилась я.

— Но меня выдернули в Сербию…

Что? Какая Сербия? То есть, не так, это было. Сербия. Он улетал туда на три месяца, потом вернулся, мы стали встречаться, потом жить вместе… Стоп.

— Как давно это было?.. — неуверенно произношу, и с опозданием понимаю, что мой вопрос не прозвучал, как вопрос.

— Да уж, давненько, — усмехнулся он. — Что было потом не помню. В смысле… По отчётам знаю, что был какое-то время в твоём городе, и мотался везде где только можно и нельзя. Но подробности… Прости. Травма. Воспоминания частично возвращаются, но медленно и хаотично.

— То есть… Ты не помнишь, что было между нами? — ощутив укол совести, прошептала я, осознав сколько же ошибок натворила оказавшись здесь — в лагере.

— Что-то было? — встрепенулся он, разворачиваясь ко мне всем корпусом и вглядываясь в глаза. — Что?

Вот же! И что ему сказать? Как передать, те четыре, ставших самыми счастливыми, года моей жизни? Как поведать о боли, испытанной после его внезапного исчезновения? О всех мыслях, переживаниях?

— Расскажи, — произносит, беря мои руки в свои и по коже вновь бегут мурашки, а в животе начинает скручиваться очередная волна желания.

Отстранилась, боясь потерять контроль над собственным телом.

— Я тебя обидел чем-то? — по-своему истолковал мою реакцию Юрий.

— О да! — усмехнулась я, ощутив, что с воспоминаниями на глаза наворачиваются слезы.

И тут меня прорвало. Информация лилась бурным потоком. Эмоциональная. Со слезами, всхлипами. Я выплескивала всё что вынашивала в себе целых четыре года.