— Ты не виновата в том, что произошло. Будет всё, будет. И свадьба, и малыши. Ну-ну… Успокойся. Всё позади… — шептал обнимающий спасенную мною девицу, Юрий.

Мой Юрий!

Чужую, едва ли не полуобнажённую, девицу! Ну не считать же эти ничего не прикрывающие обрывки одеждой.

Внутри всё аж перевернулось от жгучей ревности. Да, понимаю, что были у него женщины в эти четыре года, но одно дело “были” и теоретически понимать, а другое видеть как эти руки касаются другой. О том, что сама не так давно переспала с Кобелевым, в этот миг не играло значения. Наоборот, мелькнула волна удовлетворения от мысли что отомстила.

Вот только чтобы мстить, надо чтобы человек что-то к тебе чувствовал, ревновал. А Жарковский что?

Ничего!

Как же я была наивна, полагая что между нами всё ещё что-то есть.

Что вообще эта девица тут делает? Почему её сразу вместе с бортом не отправили за периметр оккупированных территорий?

— Что гражданское лицо делает на территории лагеря? — сдерживая рвущийся наружу гнев, холодно поинтересовалась я.

— Олесь, ты тоже гражданская, — напомнил мне Юрий.

— Я прикомандирована, а она?

Благо можно не держать всё в себе, а высказать, потому что в палатке никого кроме нас не было. Он, я и она.

— Я тебе вообще-то спасибо сказать хотел за её спасение, — произносит, а у меня всё внутри аж узлами завязывается. Тугими. Болезненными. — Это дочь моей двоюродной сестры, — поясняет.

Грустно усмехаюсь. За четыре года что мы жили вместе я даже ни разу не слышала о сестре, а тут нате вам!

— Ну так и отправил бы её к той восьмой воде на киселе! — рыкнула, и меня тут же обожгли горящие взгляды двух пар глаз: одних гневных, вторых красных и заплаканных.

— Мама умерла год назад… — хрипловато проскрипело это зареванное недоразумение.

М-да уж, нехорошо как-то вышло.

— Из родных у неё только я. Жила она в Питере, — спокойно произнёс Юрий. — Предлагаешь вручить ей ключи и отправить в мою пустующую квартиру в Москве?

Ух ты, вот так и узнаешь, где ныне живёт твой… А кто он мне собственно? Так, если уж быть честной?

Никто. Бывший.

На душе вмиг стало пусто. Ушло недавнее воодушевление, как и мимолётная ревность. Смысл ревновать того, кому не нужна.

— Олеся, Ларе нужна поддержка, надеюсь на твою помощь.

Он шутит? Кто мы друг другу? С ним. С ней? Да и когда? У меня тут жизнь бьёт ключом, да всё больше гаечным и по голове, вон аж в отключки каждый день ухожу.

— Хорошо, — буркнула, ставя чемоданчик на пол, и усаживаясь на один из складных стульчиков.

Тряпка я. И то что сейчас произошло, лишний раз это подтверждает. Почему не отказалась? Не смогла. Вспомнилось как увидела её там, внизу. Как осознала, что не прощу себя если с девчонкой что-то случится. И вот она тут. Жива. Надеюсь — здорова. А ещё… Ещё, она ключик к сердцу Юрия.

— Почему я была в твоей палатке? — сменила тему я.

— Тебе нужно было отдохнуть, — уклончиво отозвался он.

— Не юли, моя палатка тоже подошла бы… — произношу, внимательно следя за его мимикой, и на миг там проскальзывает что-то согревшее душу.

Неужели ревнует?

— Ладно, — он вздохнул, отстраняя от себя начавшую успокаиваться и прислушивающуюся к нашему разговору Лару. — Ты не заметила ничего странного в поведении пришельцев? По отношению к тебе, — добавляет.

Хм… Как тут не заметить. Вот только что ему сказать? Я ещё не решила стоит ли говорить о своих открытиях, предположениях.

— Олесь, мы в одной лодке… — туманно подталкивает меня к откровению.

Я лишь многозначительно посмотрела на его родственницу.

Та шмыгнула носом, перевела взгляд с меня на него и произнесла: