- Разве это плохо, мой друг? – усмехнулся барон.

- Конечно хорошо, и я с тобой согласна. Ты должен все мне показать и рассказать.

- После отдыха я представлю тебя хозяйкой перед всеми слугами, и тебе всё будет подчиняться в этом доме, всё, вплоть до найма новых слуг или необходимость выписать кого-то из твоего имения или нашего, что под Петербургом. Кстати, мы должны будем и его посетить, дорогая, так что на этом поездка не окончена. Ведь мне вскоре необходимо показаться и на службе, а то наверно забыли мои артиллеристы своего командира, - усмехнулся барон.

Они прошли на второй этаж, и муж показал жене ее апартаменты. Это была женская половина с будуаром, спальней и умывальной. Гардеробы для мужской и женской одежды, канапе с креслами и столиком, письменная стойка между двух окон. Стены, отделанные светлым штофом, были новыми и слегка поблескивали золотистыми искрами в лучах заходящего солнца, что светило прямо в боковое узкое окно. Ваза с цветами, стоявшая у туалетного столика, притягивала взгляд. Расписанная в китайском стиле, она казалась хрупкой и нежной. Цветы же, белые лилии, были свежи и пахли сладостью. Тонкие шторы, подвязанные атласными лентами, слегка вздувались и колыхались от воздуха, вливавшегося в открытые створки окон, а темные тяжелые отороченные золотистыми кистями, придерживали их. Высокая кровать на двухступенчатом пьедестале, поражала простором и количеством разновеликих подушек, которые также были разбросаны по креслам и на подоконнике.

- Там я буду читать иногда, - усмехнулась Дарья, высмотрев для себя укромный уголок.

- Тебе нравится, дорогая, - обнял полковник жену, забирая у той шляпку и кидая ее в кресло.

- Да, очень, - прижалась к груди девушка, положив голову ему на плечо, - Ты поразил меня своим вкусом, который свойственен и мне. Цветовая гамма, и весь антураж взволновал и потом успокоил. Я дома.

- Я рад, - прикоснулся он губами к ее виску, - очень хотел угодить.

- Тебе это удалось, Виктор Иванович, - прошептала она и потянулась к его губам.

Они долго и со вкусом целовались.

- Переодевайся, дорогая, сейчас придет твоя горничная и поможет. Если понравится, можешь оставить. Она же проведет тебя в столовую. А я покину на время. Надо распорядиться и сообщить в полк о приезде. Уже завтра мне необходимо показаться там.

- А это надолго? – встревожилась Дарья.

- На пару дней, - ответил муж.

- А как же я? – вцепилась она в его рукав.

- А ты будешь знакомиться домом и хозяйством, - усмехнулся он, глядя в ее испуганные глаза, - У тебя будет много дел и моя отлучка пройдет незаметно.

После плотного ужина, сидя в саду за белым ажурным столиком в таких же креслах, они пили чай с вареньем и сухим французским печеньем.

Легкое муслиновое платье, отороченное зеленой атласной лентой и домашняя прическа с буклями на висках, делали Дарью такой нежной и ранимой, что буря желаний вспыхивали в душе у полковника. Он и жалел ее и желал. Особенно теперь, здесь, в своем родовом гнезде, где еще не бывало ни одной из его любовниц. Дом был предназначен для семьи: женЫ и детей. Так учил его отец, а того дед, и прапрадед, выписанный еще императором Петром Первым из Голландии. Он был инженером по артиллерии, что и продолжали все его внуки и правнуки. Вот и Виктор Иванович чтил профессию своего рода по мужской линии, хотя русской крови было уже более, нежели голландской. От прадеда осталась фамилия и титул, дарованный царем Петром за вклад в оружейную обеспеченность русской армии. Богатство же досталось от женитьбы на русских боярышнях с их приличным состоянием. Кроме того, фон Оттовичи были всегда приближены ко двору, как при Петре, так и при его приемниках. Вооружение и инженерия всегда необходима любой армии, а уже русской и подавно. На флоте и в пехоте были нужны пушки и фузеи, особенно после войны с Бонапартом, где показали себя с наилучшей стороны. И барон был участником этих сражений, награжден, как многие другие. Сам Александр вручал ему во дворце орден Святого Георгия второй степени за заслуги перед Отечеством.