– Боюсь, Сашенька, что это, с позволения сказать, заведение, несколько неадекватно себя оценивает…

– У нас модели ведущих брендов, – обиженно встревает консультант.

– Да. Десятилетней давности. Основной поставщик – распродажи в Италии. На окраинах Милана есть целые ангары, куда свозится всякий невостребованный хлам, – невозмутимо продолжает Туманов. – Да и бог с ней, с модой. Ваш ассортимент удивляет. Неприятно. Личный вкус владелицы магазина?

Бедный парень не знает, как возразить на такую тираду. Сашка сохраняет невозмутимый вид, но про себя улыбается. Включился московский сноб. Ещё одна маска. Не самая приятная в обычной жизни, но сейчас весьма уместная.

– Ну, либо нам надо искать другой магазин, – резюмирует Всеволод Алексеевич, выуживая какую-то вешалку, – либо примерь вот это. Не совсем то, что хотелось бы, но на безрыбье…

Костюм. Брючный. И почему она решила, что он непременно навяжет ей платье? Строгий, тёмно-синий. С удлинённым пиджаком. Настроение костюму придаёт узкая полоска чёрного кружева на манжетах и лацканах.

– Белую блузку к нему найди, – бросает Всеволод Алексеевич, даже не глядя на консультанта.

И тот мчится искать блузку. Сашка как под гипнозом идёт в примерочную. Пока разбирается с брюками, консультант приносит блузку. Из-за двери слышится ворчание Всеволода Алексеевича. Блузка его тоже устроила не на сто процентов. Но, мол, как временный вариант… Сашка смотрит на ценники. Временный?! Она в год тратит меньше на гардероб.

Неуверенно выходит из примерочной. Ну, вроде ничего так. Всеволод Алексеевич удовлетворённо хмыкает.

– Срежь этикетки и рассчитай нас, – всё тем же небрежным тоном.

Сашкину одежду, оставленную в примерочной, тут же упаковывают в красивый пакет. Парень носится как угорелый. Всеволод Алексеевич нетерпеливо постукивает карточкой по кассе. Сашка туда даже не подходит. Вот оно и случилось. Он её одел. На свой вкус. На свой, надо признать, идеальный вкус. Полностью совпадающий с её собственным. В принципе, было бы странно, случись иначе. Кто её вкус воспитывал-то? Песнями, музыкой, общей эстетикой. Просто Сашка не рассматривала такого рода костюмы. Никогда не думала, что они ей подойдут. Как он это делает? И с размером угадал с первой попытки. Как?!

– Ещё в обувной зайдём, – говорит он, когда они выходят из магазина. – Сашка пытается возразить, но он прерывает её жестом. – В мужской отдел. Мне нужны мокасины. И кроссовки на размер больше.

Сашка не может спорить. Его обувь – отдельная проблема. С его диагнозом упаси господи что-то натереть, всех лишних травм, даже самых мелких, лучше избегать. А отекают у него ноги часто, так что ботинок, мокасин и прочей обуви дома по несколько пар, его реального размера и на один размер больше.

– Можно я с вами не пойду? Вы же без меня прекрасно справитесь? Мне надо в комнату для девочек.

– Пожалуйста, – кивает.

Никуда ей не надо, просто не хочет слоняться без дела между витринами, пока он будет персонал гонять. В обувном её помощь не нужна, там его консультанты и обуют, и разуют двадцать раз подряд, и все его претензии по поводу убогого ассортимента и отвратительного качества выслушают.

До дамской комнаты Сашка всё-таки прогуливается, только чтобы его не обманывать. Долго стоит у зеркала, рассматривая своё отражение. Ишь ты. Маникюр у неё, костюм. Ну осталось волосы до попы отрастить и губы накачать. Нет, последнее ему не понравится – он ярый противник пластики. Хотя Сашка подозревает, что, если бы не диабет и хреновая заживляемость, он бы первый бежал подтягивать, утягивать, натягивать. Когда работал, конечно. Но коль ему нельзя, то и у других осуждает. Сокровище ни разу не толерантное.