– Я уже спрашивал, – ворчит. – Глупая она, твоя Алиса, ничего не понимает.

– А что вы ищете?

– Да неважно!

Кому он заливает? Было бы неважно, подождал бы, пока она проснётся и всё ему найдёт.

Всеволод Алексеевич замечает её пристальный взгляд и машет рукой:

– Из газеты одной звонили. Просят прокомментировать итоги какого-то телевизионного конкурса. Детского. А что я им скажу, если не смотрел? Вот хотел в Интернете глянуть. Они перезвонить обещали.

Сашка приносит ему планшет, там экран побольше, смотреть удобнее. По дороге находит и включает нужную запись, даёт в руки.

– Снизу держите, не лапайте экран, а то переключите на что-нибудь.

– Да знаю! Как у вас, молодёжи, всё шустро получается!

А сам довольный-довольный. Сашка знает, как для него важны звонки из газет. Хотя её они бесят необыкновенно. Сначала журналисты звонили только с одной целью: выпытать подробности. Почему ушёл со сцены, где живёт, с кем живёт, как живёт, на что живёт. Иногда даже до Сашки дозванивались, хотя её номера ни у кого быть не могло. Сашка кидала трубку. Всеволод Алексеевич жёстко обрывал расспросы, предлагая либо говорить о творчестве, либо не говорить вообще. То есть на первый вопрос, почему ушёл со сцены, ещё давал сдержанный ответ, а дальше начинал рычать. Потом звонки прекратились, на полгода о нём словно забыли. Сашка вздохнула с облегчением, а вот Всеволод Алексеевич загрустил. Он привык к постоянному вниманию. Да, раздражало, да, часто бывало не к месту, но оно составляло часть его жизни десятки лет. И вдруг случилось очередное скандальное Евровидение, на которое отправилась его бывшая ученица. Ученица, по Сашкиным наблюдениям, пела совсем не то и не так, как мог учить Туманов, да и выглядела совсем иначе, чем во времена ученичества. Но победа настолько поразила общественность, что вспомнили всех, кто был как-то связан с дивой. В том числе и мэтра на пенсии. И Всеволод Алексеевич заливался соловьём, расхваливая «чудесную девочку с ангельским голосом», которая давно басила прокуренным меццо-сопрано и вид имела весьма потасканный.

И как-то всё закрутилось, Туманову стали звонить всё чаще с просьбой прокомментировать то результаты футбольного матча, то итоги выборов, то очередной скандал в шоу-бизнесе. Иногда вопросы бывали столь идиотскими и такими далёкими от сферы его интересов, что Сашка стала подозревать неладное. Ему же льстит внимание, он, даже если ни черта не понимает, наплетёт с три короба. В лучшем случае попросит перезвонить и полезет в «волшебную говорилку» разбираться. А Сашке казалось, что некоторые издания просто его троллят. Ну или используют. Особо напрягаться не нужно, набрал номер, задал вопрос, знаменитый старик сам тебе выдал сенсационный контент. И чем несуразнее его комментарии, тем выше рейтинг у публикации.

Но что она могла? Только помогать ему разбираться в ситуациях. Сегодня вот завтракали под детский певческий конкурс.

– Ну и чем они возмущаются? – недоумевает Всеволод Алексеевич. – Ну выиграла девочка. Хорошая девочка, голосок приятный, личико симпатичное. Лет через десять…

Сашка давится чаем. Сразу вспоминается Тонечка, детский конкурс и его пожелание ей прийти к нему вот так, лет через десять. И то, чем всё это закончилось.

– Наверное, людей возмущает то, что папа этой девочки владеет нефтяными вышками, – осторожно замечает Сашка, откашлявшись. – А так всё нормально…

– И что? Хорошо петь в нашей стране можно только детям трудящихся?

Сашка предпочитает промолчать. Не хватало ещё его завести. А потом самой же прыгать вокруг и лечить. Уж ей-то какое дело, кто там выиграл?