– А как же слово аристократа? Ничего не значит? Я так и думала, что все вы обманщики и только прикидываетесь высшими. Правильно короля Габриэла приговорили, он перестал соблюдать законы.

Мой отец нарушил кодекс тёмных, послал своих советников грязными словами прямо на заседании правительства и пошёл кататься на лошади, помял цветочные клумбы с редкими саженцами, которые росли в королевском парке, а затем пил пиво в трактире. В общем, нарушил несколько пунктов кодекса. Он больше не мог быть королём, а сына у него не было, только я, единственная дочь. И тогда, несмотря на мой договорной брак с герцогом Витто, во дворец слетелись охотники на мою руку, сильнейшим из которых был король Ирсланда – Тир, он выдвинул себя временным правителем, и никто не мог воспротивиться. Тир мечтал закрепиться на троне Валлирии, сделав меня своей женой. Герцог Витто, которому я была обещана, испугался и тут же отошёл в сторону. Но надежды он не терял, и держал меня на короткой верёвочке, иногда подкидывая немного денег. Витто надеялся, что временный срок Тира скоро истечёт, и тогда он быстренько женится на мне и сядет на трон, который ему обещал мой отец. Витто заставлял меня испытывать чувство долга, а я, как аристократка, не могла пользоваться чужими благами просто так, и морально готовилась рано или поздно выйти за него замуж. И в тот же вечер утопиться, потому что принадлежать ему я не желала с того самого дня, как отец объявил о помолвке. Так что отчасти я рада, что ударилась в бега, – по крайней мере, я свободна. Но слово аристократа для меня не пустой звук, на нас держится мир, на законах, которые мы поддерживаем, сами соблюдая их в первую очередь. И оттого, что мой отец совершил плохие вещи, я вдвойне должна поддерживать честь семьи.

Я глубоко вздохнула, разжимая кулак в кармане, достала купюру и протянула госпоже Рут.

– О, славная девочка держит слово, – проворковала она, убирая деньги в карман.

Я приблизилась к детям и присела рядом на ковёр, погладила по головке Кэти, провела по спинке Мэри, она кусала мячик, слюнявя платьице. Кэти же обводила пальчиком цветы на покрывале, свисающем с кресла. Кажется, малышка уже что-то понимает в искусствах, надо дать ей цветные карандаши и научить рисовать.

Через минуту пришёл генерал. Я не заметила, как он спустился: Олэнтор просто предстал передо мной в начищенных сапогах – у меня ёкнуло сердце от мощи и величия его фигуры, возвышающейся надо мной. И оттого много умиления вызвали нежно-розовые детские пальто в его руке.

– Спасибо, я сейчас одену девочек. – Я взяла верхнюю одежду у Олэнтера. Не хотела к нему прикасаться, но он сам сжал мою ладонь на миг, а потом отпустил.

Я непонимающе поглядела на него, но лицо генерала ничего не выражало, лишь жилка быстро билась на шее в вороте расстёгнутого мундира, а ещё оттуда выступали несколько тёмных волосков. Боги, как же это неприлично предстать в таком виде перед леди!

Хотя он думает, что я простолюдинка, а с простолюдинками всё можно. Ох, а если он хочет меня соблазнить?! А если будет трогать меня в карете! Я не могу ехать.

С этими мыслями я одевала детей и застёгивала пуговички. Я дам ему пощёчину, если дотронется хоть раз, я дам ему сильно! А если не поймёт, то ударю… да, ударю, прямо туда!

Позади раздались шаркающие шаги, и в комнате появился аккуратно подстриженный седоволосый мужчина в чёрном камзоле с белым воротником.

– Добрый вечер, ваша светлость. Добрый вечер, госпожа Линдон, – поклонился он. – Я наслышан о вашем появлении в имении генерала Олэнтора, – проговорил он, глядя на меня. – Я мэтр Руперт Батлер, лекарь его светлости.