- Опять прихватило, - пожаловался он.

Я, покопавшись в одной из корзин, протянула ему горшочек с мазью.

- Вот, это для вашей спины!

- Ох, спасибо девонька! И бабушке передай от меня благодарность – очень уж её мазь мне от спины помогает! Не знаю, чтобы я без неё делал!

Все по-прежнему считали, что заготовку сырья и зелья делает бабуля, хотя последний год она почти совсем отошла от дел. У неё временами так сводило пальцы, что она мешалку в руках держать не могла!

Уже давно все зелья готовила я, конечно бабушка помогала советом, подстраховывая, когда состав лекарства оказывался слишком сложным. Вот только кто будет покупать снадобья, приготовленные шестнадцатилетней девчонкой? Для всех я так и оставалась её ученицей, хотя бабушка частенько говорила, что мои мази и настойки получаются даже лучше, чем у неё, а всё потому, что я в каждое добавляла капельку своей магической силы, что в разы повышало лечебные свойства препаратов.

Но для всех она по-прежнему оставалась чудаковатой лекаркой-магичкой, живущей вместе со своей внучкой в лесной глуши.

Мне нравилась такая жизнь, полная свободы, хотя иногда я скучала по дому и особому, солоноватому морскому запаху. Нравилось, заниматься зельеварением, я даже сама придумывала новые рецепты и потихонько проверяла их на деревенских жителях. Никто пока не жаловался, некоторые даже просили ещё того чудодейственного бальзама или притирки. Но больше всего мне нравилась артефакторика. У нас в школе преподавали азы этой увлекательной науки. Я могла простеньким заклинанием зачаровать брошку или колечко, но мне хотелось большего.

Свободные часы я проводила за книгами, пытаясь оттуда почерпнуть недостающие знания, но этого всё равно было недостаточно. Жила бы я в городе, могла бы посещать занятия для вольнослушателей, но всё перечеркнул тот треклятый королевский указ! Чтобы этому Карлу Грозному пусто было, диарею ему в штаны!

За раздумьями я сама не заметила, как задремала, дядька Михайло разбудил меня, когда мы уже подъезжали к городу. Он высадил меня у аптеки, легко соскочив с телеги, помогая мне выгружать корзины. По пути он уже успел намазать спину моей мазью и теперь скакал молодым козликом, да и настроение у него заметно улучшилось.

Договорившись встретиться после полудня возле рынка, дядька уехал по своим делам, а я принялась заносить свою поклажу в аптеку.

Увидев меня, дядюшка Жиль довольно заулыбался, выскакивая из-за прилавка. То и дело поправляя на длинном горбатом носу круглые очёчки, он по очереди заглядывал во все мешки и корзины, иногда причмокивая и не уставая повторять:

- Как всегда высшего качества! Передайте госпоже Фабиане мою глубокую признательность за отменный товар! Сейчас, сейчас юная барышня, мы всё взвесим и я с вами рассчитаюсь!

Дядюшка Жиль всегда выражался несколько высокопарно, но мне это даже нравилось. Почти два часа мы с ним потратили, чтобы всё перебрать и взвесить, всё это аптекарь педантично записывал в большую амбарную книгу. Потом он долго стукал костяшками счёт, что-то шепча себе под нос, и в результате выдал мне несколько слегка потускневших от времени монет.

Я пересчитала выручку – неплохо! Дядюшка Жиль всегда отличался честностью, не обсчитывал нас, считая госпожу Фабиану, то есть мою бабулю своим лучшим поставщиком лекарственного сырья.

Я сунула монеты в кошель, пряча за пазухой, топчась возле прилавка, не зная как начать интересующий меня разговор.

- Что-то ещё, голубушка? – поинтересовался аптекарь.

- Да, у меня есть кое-что ещё…. Бабушка велела показать это вам…. – я воровато оглянулась, проверяя, что никто за нами не подсматривает.