Ни трусов, ни примерных аналогов Ева не обнаружила и решила надеть другую рубашку, а сверху натянула платье, надеясь, что натянула его правильной стороной – зеркала ведь нет. Рукава Ева цеплять не стала, а вот чулки натянула. Умыться бы еще, зубы почистить и причесаться, да вот только ничего подходящего для этого под рукой нет. Ева кое-как расчесала тонкие спутавшиеся волосы пальцами и вышла из комнаты.

У лестницы она столкнулась со смазливой светловолосой девушкой лет двадцати, похожей на Гриди Лэндвик. Девушка окинула Еву взглядом и протянула:

— Что с тобой?

«Так и знала, что оделась неправильно», — подумала Ева, но Ливви, как выяснилось, имела в виду другое:

— Захворала, что ли?

— Я вчера ударилась головой и…

— То-то я и гляжу, что у тебя на голове гнездо, — бесцеремонно прервала ее Ливви. — Спрячь лучше свои колтуны, — заявила она и, оттеснив Еву, начала первой спускаться по лестнице.

Ева, ужаленная этой утренней токсичностью, какое-то время так и стояла, глядя нахалке вслед, а потом тоже начала спускаться. На первом этаже она обнаружила, что входных дверей две – одна, внешняя, обита железом и выглядит солидно, вторая раскрыта, а потолки низкие. Следуя на завлекательный запах, Ева зашла на кухню, где хозяйничала Гриди.

— Эвочка! — повернулась она к старшей дочери и внимательно ее оглядела. — Ты долго спала; я не стала будить тебя к завтраку. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично выспалась, спасибо. А вы как спали? — ответила вежливо девушка, но только расстроила Гриди своим обращением на «вы».

— Мне не очень хорошо спалось, — грустно произнесла Гриди. — Голова еще болит? Отец пообещал сегодня привести лекаря.

— Лекаря? — подала голос Ливви, стоящая у очага. — Зачем тратиться? Пусть идет к своим жрицам.

— Ливви! — осадила ее мать.

— Я что-то не так сказала? — приподняла бровь девушка, враждебно глядя на Эву. — Она нам все уши прожужжала о чудесах исцелениях в храме, так пусть туда и идет. Да и что с ней такого? С виду здоровая. Примочку на синяк и дело с концом.

— Эва не просто ударилась, она… — Гриди замялась, начала подыскивать слова, которые прозвучали бы не так жутко, но не жуткие слова не находились.

— Я ничего не помню, — продолжила за нее Ева.

Ливви посмотрела на сестру так, как давно уже не смотрела; обычно она ее не замечает. Да и никто не замечает. Эва – это какое-то странное тощее существо, умудряющееся быть одновременно приметным и незаметным, вызывать жалость и раздражение. Ливви всерьез опасалась, как бы это существо, почему-то называющееся ее сестрой, не испортило ей жизнь. В Ренсе считается неприличным выдавать замуж младшую сестру вперед старшей, а на эту страхолюдину только слепой позарится.

Но сегодня Эва и впрямь как-то иначе выглядит… Может, дело в том, что она вышла с распущенными волосами? Или в том, что смотрит в глаза, да еще и так… остро, что ли? А не задумала ли чего эта тихоня? Жрицы-то в храме не из простых, знают, как обернуть себе дела на пользу, а Эва станет жрицей.

— Значит, не помнишь, — протянула Ливви. — Что, и храма не помнишь?

— Ничего, — ответила Ева, считывая подозрения «сестры».

Если родители с Эвой носятся как с писаной торбой, то сестрица уж точно к ней хороших чувств не питает.

— Странно, — сказала Ливви, но Ева услышала четкое: «Я тебе не верю».

— Это пройдет, — вставила Гриди. — Лекарь скажет, что нужно сделать, чтобы Эва поскорее все вспомнила. А сейчас давайте завтракать, девочки.

— Мне бы умыться, — попросила Ева. — Где можно взять воды?

— Может, тебе и служанку нанять, а? — хмыкнула Ливви.