— Что скажете? Правда у моей Эвы голова крепкая или так… прохудилась все-таки?

— Прохудилась, чего уж там, — признал шепотом молодой человек. — А чего вы хотели, Брокк? Такой удар… Да и остальное…

— Что остальное?

— Она у вас много работает? Это видно – руки перетружены, да и худая слишком. Пусть отлежится, и кормите ее хорошенько – мясо, масло, молоко. Вина тоже давайте.

— Мы кормим! — с тихим отчаяниям сказал Брокк. — Так ведь отказывается! Возьмет краюшку хлеба, глотнет молока да уходит на весь день.

— Откормить! У женщины должен быть хоть какой-то жирок.

— Откормим!

Они переговорили еще, Брокк заплатил, и лекарь, повернувшись к Еве, сказал:

— Вам нужен покой и хорошее питание, девушка. Отдыхайте, и память к вам скорее вернется.

Ева решила не упускать шанса и задала профессионалу интересующий вопрос:

— Скажите, а что можно сделать со шрамами? Как можно их сгладить?

Тут уж не только Гриди, но и сам Брокк оторопел, да и молодой лекарь почему-то смутился. Взгляд у девицы какой-то не девический, но и от жреческого далек… Удивляясь, чего это он засмущался перед ней, мужчина уточнил:

— Шрамы свежие или застарелые?

— Старые и крупные. — Не смущаясь, Ева слегка оттянула ворот рубашки, показав молодому человеку начало выпуклой линии на плече.

— Это… — он растерялся еще больше, но ему хватило ума и тактичности не спрашивать о происхождении столь уродливой отметины. — Такое сложно исправить, но если регулярно делать примочки из яблочного уксуса, разведенного водой, то шрам немного сгладится со временем.

— В каких пропорциях разводить?

— Один к трем.

— Что еще посоветуете?

— Есть такое растение заморское – алоэ. Его можно купить в лавке аптекаря, что близ порта.

— Алоэ знаю, — кивнула Ева и, заметив ошарашенные взгляды родителей, пояснила: — В храме, наверное, от жриц узнала.

— Да, жрицы – наши главные конкуренты, — пошутил лекарь, снова бросив взгляд на плечо девушки; шрам она уже прикрыла снова. — Мякотку прямо на шрам и держать минут пятнадцать. И тоже регулярно.

— Спасибо.

Лекарь кивнул, пожелал девице скорейшего выздоровления и вышел из комнаты. Брокк пошел за ним, а Гриди осталась в кровати; теперь она была не столько испугана, сколько озадачена.

Эва показала постороннему мужчине свои шрамы! Просто так показала, легко, без малейших сомнений! Как такое возможно, если она даже от нее, от матери родной, шрамы скрывала, как могла, смущалась чуть ли не до слез?

Ева поняла, что дала лишка со своим «оголением», но не так-то просто враз перестроиться из жительницы крупного российского города в околосредневековую горожанку. Да и откуда ей знать, как должны вести себя незамужние девицы, живущие под опекой родителей в этом мире? Ливви вон наглеет и кусается, и никаких серьезных наказаний.

— Мне хочется вылечиться, мама, — сказала Ева. — Избавиться от всех шрамов.

И чувствительная Гриди, услышав «мама», снова расплакалась. Ева подошла к женщине и обняла ее покровительственно; каждый ее взгляд, каждое движение и теперь уже каждое слово выдавали, что она вовсе не Эва…

Но Гриди не заметила. Она так давно хотела перемен к лучшему, так давно ждала, когда же шрамы дочери перестанут ее беспокоить, что была готова закрыть глаза на любые странности.

Лишь бы Эва была счастлива.

Лишь бы исцелилась – во всех смыслах.

3. Глава 3

За три дня Ева более-менее освоилась в доме Лэндвиков и узнала основное.

Брокк и Гриди люди хоть и не богатые, но и не бедные. Брокк – повар, а его милейшая супруга слывет мастерицей по части выпечки, поэтому их рады приглашать в гости, а также на работу. Гильдия, в которой состоит Лэндвик, частенько подкидывает ему жирные заказы как-то поработать в доме какого-нибудь каэра, то есть дворянина, или помещика – рэнда, но порой приходится поработать и бесплатно, особенно когда дело касается праздников или благотворительности. Помимо этого Брокк и его младший брат держат трактир «Пестрый кот»: Брокк отвечает за закупки и кухню, а его брат Годвин – за все остальное.