- Стою, - отвечаю по факту, решив не вдаваться в подробности при неопознанном объекте… и вообще… притормозить пока - и некоторое время поиграть в воспитанницу пансиона.

- А что с твоей одеждой?! – продолжает изумляться тетка.

Опускаю взгляд на грязное и мятое платье.

- Я ехала верхом. Карета, которую мне одолжили мои дорогие родственники, грозилась развалиться по пути, - отвечаю как можно проще, после чего ловлю на себе заинтересованный взгляд таинственного незнакомца в углу.

- Но почему ты здесь?! – уже откровенно недоумевает баронесса.

Ага! А разбойники и впрямь – твоих рук дело?..

Беру себя в руки и продолжаю разыгрывать спектакль для одного зрителя.

- Как? Разве вы не получали моих писем?.. – «искренне» удивляюсь, стягивая кожаные перчатки и по-хозяйски бросая их на ближайший столик, отчего у тётки начинает дёргаться глаз, - Но… я могу показать послание, написанное дядюшкиной рукой, в котором он ждёт моего приезда сегодня днём. Место встречи - мой столичный особняк, - добавляю, как бы, невзначай, - или я что-то напутала, дядюшка? – поворачиваю голову к барону.

- Это не твой особняк, - сквозь зубы цедит тётка, не давая мужу возможности ответить и пытаясь при этом улыбаться незнакомцу у шкафа с книгами, - государь наш отобрал его у тебя и отдал нам. Ты и в столицу-то попала лишь по милости своего дядюшки, так что помни своё место и будь благодарной, племянница.

- Давно ли мой дражайший дядюшка получил право отказывать мне во въезде в столицу? – с ещё более «искренним» изумлением поднимаю брови, прохожусь по гостиной, с любопытством осматривая все вокруг, - Насколько я знаю, я нахожусь под протекторатом короля, и лишь ему решать – отказывать мне в этом праве или нет. А вы – лишь временные опекуны до моей свадьбы. Или я опять что-то напутала, дядюшка?.. – вновь поворачиваюсь к барону, с которым мы вели переписку.

Но тот явно не готов отвечать на мои вопросы - ровно, как и соглашаться или спорить со мной.

За него это продолжила делать моя тетка:

- Какая свадьба, Марьянелла! – едва не взвизгивает она, краснея от злости, улыбаясь незнакомцу, бросая на Мерцеллу напряженные взгляды и всё это - одновременно, - Да и кто за тебя пойдёт? – она выдавливает из себя неорганичный смех, - Ты опозорилась перед всем светом, дорогуша!

- Вы забыли, тётушка, что я нынче потеряла память, а потому - не отвечаю за свои поступки, совершенные в прошлой жизни, - растягиваю на губах искрящуюся вежливостью улыбку.

Моя новейшая версия событий! Поскольку слушать о том, что я – не Марьянелла, никто не захотел, я решила прибегнуть к проверенному методу и объявила о том, что лишилась своих воспоминаний. Как, почему – это вообще не ко мне вопросы. Я ничего не помню. Захотят проверить – милости прошу. Заодно подтвердят мою версию. К слову, стоило мне написать письмо во дворец с упоминанием своего новоприобретенного недуга, ответ пришёл незамедлительно: ехать в столицу! По велению его королевского-бла-бла-бла.

Но я отвлекалась, а тем временем, мои слова произвели впечатление на таинственного незнакомца в углу: по крайней мере он отложил томик стихов и внимательней присмотрелся ко мне.

- Да кто тебе поверит, дорогая племянница! – едва не захлёбываясь ядом, пытается отстаивать свою позицию тётушка; при этом она продолжает улыбаться в сторону темноволосого красавца одной стороной своего лица, и убивать меня – второй половиной.

Её полное нежелание верить мне вполне понятно. На кону – мой родовой особняк и титул Мерцеллы при дворе. Но тут уж я честна с собой: какой смысл нести ответственность за чужие ошибки? А о том, что натворила Марьянелла, мне действительно неизвестно.