– В том-то и соль, – вздыхает Дима, глядя в пустоту. – Я не смог.

Он выходит из комнаты, а я обескураженно смотрю на пустой дверной проем.

Дима сидит за кухонным столом в полумраке комнаты. Мурашки ползут по влажному после душа затылку, на коленях лежит Мытька и мурчит громче, чем шумит работающая стиральная машинка. Поступок Алены не то чтобы был неожиданным, но все равно раздражающим. Пришлось потратить почти сорок минут, чтобы привести квартиру в относительный порядок. Сразу после этого Зимин отправил зевающую Мореву спать, а сам остался, чтобы дождаться окончания стирки и развесить вещи на балконе в надежде, что они успеют высохнуть за несколько часов оставшейся ночи.

Скорость крутящегося барабана увеличивается, резвый стук будто пульсирует в пространстве. Дима разворачивает скомканный стикер и еще раз пробегает по написанному взглядом: «Так просто от меня не избавиться. Люблю. А.». Очередной недовольный вздох слетает с губ. Мытька легонько прикусывает замершие пальцы, но Дима не реагирует. День был долгим и таким разным по эмоциям, что трещит черепушка. Ксюша будет жить здесь следующие две недели. Его малышка Морева, которая уже ни фига не малышка. У нее есть парень, сумасбродная подружка и куча дури в голове, что не так уж и странно для ее возраста. Хорошая ли это вообще идея – оставить ее здесь? Может, стоило снять квартиру? В нынешнем состоянии Диме совсем не просто сохранять тот сказочный образ, к которому привыкла Ксюша. Он еще и ляпнул ей что-то про дружбу. Будто это и впрямь возможно, но лучше все же держать руку на пульсе, пока она здесь.

Скомканный стикер летит через комнату и попадает точно в раковину. Дима хватает со стола телефон и, не обращая внимания на то, что время уже перевалило за три часа ночи, набирает один из номеров.

– Да, любимый. Соскучился? – раздается из динамика тягучий женский голос.

– Завтра все твои вещи будут на помойке.

– Зачем так грубо, Дим? Неужели я тебе секс обломала? Расстроила новую подружку?

Ярость огненными парами поднимается по груди Зимина, но он тушит ее отрешенностью.

– Это все, Ален, – цедит Дима.

– Нет, не все. Дим, ты мне нужен. Без тебя я…

– Не смей это произносить.

– Но это правда.

– Нет. Ты просто знаешь, куда давить, – холодно произносит он. – Алена, перестань. Ты получила от меня все, что хотела. И ты это прекрасно знаешь. Я тебе больше не нужен.

– Неправда! Я…

– Я сказал, хватит!

– Из-за нее? Кто она? – ревностно спрашивает Алена. – Кто она такая?

Зимин закрывает глаза ладонью. Ему надоел этот цирк, но… Как уйти, когда ты и директор, и главный клоун?

– Моя невеста! – эта фраза за сегодняшний вечер уже так прилипла к языку, что уже ощущается приятной сладостью.

– Вранье! Думаешь, я в это поверю?!

– Пока, Ален, – устало произносит Дима и завершает звонок под пиликанье стиральной машинки.

Легкий толчок, и Мытька спрыгивает на пол. Зимин поднимается из-за стола, вытаскивает вещи из барабана и направляется на балкон, где под потолком натянуты тонкие веревки. Город за окном переливается далекими огнями, ветер гуляет по соседнему скверу в гордом одиночестве. Дима недолго смотрит вдаль, задумавшись о том, что пыталась сказать Алена. Она не сможет без него? Чушь! Это с ним ей ничего не светит. Можно сказать, он уже второй раз делает ей одолжение. Скорее бы она с этим смирилась.

Дима принимается аккуратно развешивать Ксюшины вещи, а когда доходит до нижнего белья, замирает и тихо матерится. Потемневшее от воды синее кружево мягко обволакивает пальцы, и Зимин косится в сторону окна гостиной, где спит Ксюша. Их маленькая вечеринка двухлетней давности напоминает о себе вспыхнувшим огоньком в районе солнечного сплетения. Тогда Дима увидел куда больше, чем хотел, да и сделал тоже. Нельзя повторять прежних ошибок. Влечение к младшей Моревой – последнее, что ему сейчас нужно. Правда, было бы куда проще, будь Ксюша лет на пять помладше, ведь границы дозволенного значительно потускнели. Морева уже не ребенок, сладостями и сказками ее не угомонить, а та связь, что есть между ними, – тонкая, как леска, но и прочная тоже.