– О как!

– Так и я о чём. Короче, какая-то гостиница для членов совета при комплексе, буду вести информационный канал с Землёй, фиксировать переговоры, писать новости, интервью раздавать. – Вадим замялся. – Если пошлют, конечно.

– А могут не послать?

– Ну да, я в списке вторым номером, за Животиным. И если ничего не случится – кирпич там на голову или сердечко на тренажёрах забарахлит – полетит он. Гагарин хренов!

Антон не знал, что ответить. Вадим тоже помолчал немного и продолжил с оптимизмом:

– Так что если повезёт… – Галантай фыркнул и добавил: – С кирпичом.

Друзья посмеялись.

– И на сколько? – спросил Антон.

– Отпуск через полгода.

– Ого! Как аниматор в курортный сезон. Командировочных рванёшь.

– Не исключено.

– А что за подготовка? Родные спецслужбы обрабатывают?

– Ты этого… фильмов меньше смотри, – усмехнулся Вадим, немного наигранно, но Антон не стал давить: даже то, что уже сказал друг, вряд ли укладывалось в рамки конфиденциальности. Где такой размах – там всегда грифы секретности и снисходительные молчаливые улыбки. Через оптику в затылок – конечно, нет, но по головке тоже не погладят. Шутка ли: полёт к рою других цивилизаций.

– А с Катей как?

– Договорился, – коротко ответил Вадим.

– Полетишь, значит, – играя зажигалкой, сказал Антон. – Даже не знаю, сочувствовать тебе или завидовать.

– Во даёшь! Тут только один вариант.

– Ты же знаешь, какой я тяжёлый на подъём.

– Знаю, Тоха, знаю. Если не трясти – всю жизнь по Морскому прошляешься, на лавочках по клаве стуча. А дальше нос и не сунешь. Ума не приложу, как ты из нашего Бреста вырвался.

Антон виновато оглянулся, будто его застали на месте преступления.

– Не жалеешь, что на Шри-Ланку со мной не поехал? – спросил Вадим. – Надо было силком тебя тащить.

– Не видел – и жалеть не о чем.

– Писатель без чемодана.

– Агата Кристи писала о странах, в которых никогда не была. Жюль Верн о России четыре произведения написал, хотя лично…

– Да, да… Лем в одном интервью сказал, что Неаполь его «Насморка», описанный по фотографиям и книгам, и Неаполь вживую – разные вещи.

– И после поездки в Италию оба Неаполитанских залива – реальный и представляемый – жили в нём одновременно… Проехали.

Вадим замолчал. Какое-то время Антон слышал только какой-то далёкий шум. Потом друг снова заговорил:

– Вот только с девочками там, наверное, напряг возникнет.

– Эй! Женатый человек, – усмехнулся Антон. – С какими девочками?

– Мне нужен стимул к работе. Или, скорей, визуальная разгрузка.

– Катя про твою стимулирующую разгрузку знает? Надо бы ей сообщение черкануть. Добро?

– Я тебе черкану! Сдурел что ли? Где твоя мужская солидарность? Друг называется!

Антон встал со стула и с улыбкой на лице поправил брюки. Вадим продолжил:

– Если полечу – закачу вечеринку! Всех приглашу! Ни одна свинья трезвой не уйдёт. Чтоб помнили! Вдруг не вернусь? И мой зайчик будет скучать…

Антон засмеялся и сел. Через дорогу буйствовал флористический рай – стеклянный фасад цветочного магазинчика пестрил яркими пятнами. Из двери появился мужчина с белыми орхидеями в климатическом цилиндре. Антон проводил его взглядом.

– Цветов лучше ей прикупи, – сказал он Вадиму. – Букет неоново-серебристых роз.

Друг фыркнул.

– Не понимаю, как можно дарить мёртвые цветы!

– Э, погодь… Это твоя философия. И не надо её всем прививать. Мне тоже многое не понятно, как, к примеру, можно именовать другого человека уменьшительно-ласкательными названиями животных? Котик, собачка, зайчик…

Вадим притих, и Антон решил, что зря высказался. Попытался сгладить: