Транспорт то и дело скрывал его из вида, а после того, как проехал длинный, двухсекционный трамвай, лавочка опустела. Антон поискал взглядом – слева, справа, вглубь Морского проспекта. Призрак исчез. Это он умел так же хорошо, как и неожиданно появляться. Любимое занятие человеческих галлюцинаций.

Пульсирующая боль в голове стихала.

Антон взял перо…

«Вот они – теории, концепты одиночества для нашей планеты, «окна контакта», которые, возможно, открывались и закрывались ужасно давно и, быть может, снова хлопнут ставнями в далёком будущем, когда человечество уже пустит себе пулю в лоб. И вот – Ины. Смеясь над сложными сетями умозаключений и допущений, совершают посадку в Сибирской пустыне.

Мы не одиноки во Вселенной. Но этому факту, похоже, удивлены только люди».

…и спустя час и две сигареты закончил черновой вариант статьи.

Он позволил себе отметить это маленькое событие бокалом «резаного» пива – в кафе на углу Морского, где он видел Человека в Котелке, Антон взял большой, запотевший бокал двухслойного напитка и устроился за столиком под навесом.

Надо будет ещё подумать над фото— и видеовставками, либо воздержаться от них. Редакции давно превратились в экспериментальные лаборатории, колдующие над текстом, звуком, видео, где самое трудное – отказаться от пиршества сетевых возможностей. Особенно когда пишешь на перчёные темы. Журналистику ограничивал лишь уголовный кодекс, её базовые ценности сравнивались с федеративной конституцией.

Он созерцал проспект, расколотый шумом и движением на фрагменты, делал маленькие глотки, поглядывал на чистый экран планшета. На «обоях» был кусочек пражской улочки, тихой, уютной, докризисной, потому что войны, прокатившиеся в конце второго десятилетия по Европе, как эпидемии чумы, разжигаемые бесконечными волнами эмигрантов, и последующие голод и разруха начисто вытрясли из Праги и других городов их провинциальную уютность, остатки средневекового обаяния, штилевую негу. И глядя то на кусочек прошлого, то на динамичный слепок настоящего, не вглядываясь, а проникая, погружаясь, Антон понял: сегодня.

Сегодня он начнёт статью про видизм.

И словно закрепляя его внутреннюю резолюцию, подхватив зуд решимости, на столешнице заёрзал сотовый.

Вадим Галантай. Давнишний друг, одноклассник, брестский земляк, с которым они прошли тропами восторгов и разочарований юношества.

– Привет, соавтор, – приветствовал Вадим.

– И тебе, соавтор, привет.

Они уже как лет пять ничего не писали тандемом – Вадим забросил перо, сетевые конкурсы Антон теперь покорял в одиночку с ущербными энтузиазмом и вялыми диспутами на форумах, – но величать друг друга «соавторами» вошло у друзей в привычку. «Бывших соавторов не бывает», – как сказал когда-то Вадим.

– Хочу поделиться новостями. Похвастаться даже. Выдержишь?

– Если только не о саунах и шалавах, – весело ответил Антон.

– Это что за заявления?

– Проехали. Что там у тебя?

– Но только между нами, – понижая голос, начал Вадим. – Не всё для твоего планшета…

– Добро.

– Очень может быть, что я стану первым космическим пресс-секретарём… ну, то есть первым от Земли.

– Ха! Засылают на орбиту нести важные решения «законсервированных» депутатов на грешную землю?

– Бери выше, соавтор. Намного, намного выше! – Вадим довольно крякнул. – Куда, точно не знаю. Толком ничего не известно. Но мы уже проходим подготовку. Возможно, это будет одна из планет Содружества. Где располагается Планетарный совет. От Земли будет сформирована делегация, пока временная, но для связи с прессой в неё должен входить пресс-секретарь.