Вчера я впервые вышла за пределы поместья — побывала у Норрингтонов, на дне рождении подруги. Но надолго не задержалась. Нанятые папой телохранители не выпускали меня из вида, что жутко раздражало.

Единственным лучиком света был Джеймс, стремительно шедший на поправку. Скоро его должны вывести из магического сна, и тут вставал совсем другой вопрос: как случившееся повлияет на психику пятилетнего мальчика. Он очнется, а мамы рядом не окажется. И меня, и Лисандры, и бабушки с дедом. Лишь взвинченный, напряженный от недосыпа отец. Генри Крейн воспринял случившееся очень болезненно, да еще сделал крайне неприятные выводы. Обвинил во всем моего папу. Что тот вовремя не разрешил конфликт с таинственным некромантом, из-за чего пострадали Шарлин с Джеймсом. Меня он в расчет не брал, ведь в конечном итоге я осталась относительно здорова.

Подойдя к своей комнате, взялась за ручку двери и замерла. Оставаться в одиночестве сейчас — последнее, чего хотелось. Скосив взгляд в сторону спальни Фабиана, двинулась к ней. Постучала. И услышав: «открыто», вошла.

Он сидел за столом, сосредоточенно выводя строчки на листе бумаги.

Заинтересовавшись, подошла ближе. Склонилась, обняв со спины, и положила подбородок ему на плечо. Фабиан писал письмо.

— Кому? — тихо спросила, не пытаясь вчитываться.

— Томиану.

— Отец же запретил рассказывать кому-либо о случившемся. Очень узкий круг людей знает.

Кончик пера замер над бумагой, и скоро с него сорвалась капля чернил. Жирная клякса расползлась по недописанному слову. Фабиан вздохнул, смял лист и бросил его в корзину под столом.

— Он спрашивал про тебя. И само как-то написалось о нападении.

— Не думаю, что нам удастся ему врать. Том очень проницательный. Да еще твой друг. Но лучше рассказать при личной встречи, не письмом.

— Ты права. Как себя чувствуешь?

— Бывало и лучше. Еще тринадцать дней без магии, а послезавтра ехать в САРМ, — я отстранилась, окинув взглядом комнату. В ней словно прошелся маленький смерч. Дверцы шкафчиков раскрыты, на кровати чемодан и гора вещей рядом. — Думала, ты уже собрался.

— Успею.

Он сосредоточился на другом варианте письма, а я решила помочь с паковкой чемодана. Фабиан не любил это дело, всегда тянул до последнего. Как следствие, часто что-то забывал. В итоге волшебная почта надрывалась передачей посылок из дома.

Свой чемодан я собирала два дня. Пользоваться магией нельзя, так что заученно взмахнуть ладонью и отправить все необходимое стройным рядом по сумкам в этот раз не вышло. Я не расстраивалась. Когда что-то делаешь руками получается отлично размышлять о насущном. А уж подумать было о чем.

До нападения я не придавала большого значения нашествиям умертвий, ведь с ними быстро справлялись. Вообще всё это выглядело не серьезно, словно чей-то глупый розыгрыш. Но теперь… Стало реально страшно.

Папа усилил охрану дома, обновил щитовые чары, приставил телохранителей к маме, Лисандре, Фабиану, мне. Спасибо, что в академию отпустил! Я всё ждала, когда он запретит нам уезжать, решив запереть в четырех стенах, но, к счастью, до этого еще не дошло. Главное, чтоб в САРМе ничего опасного не приключилось.

Погрузившись в мысли, я не заметила, как собрала все приготовленные братом вещи и защелкнула замки чемодана. Огляделась. Беспорядка больше не было, дверцы шкафа закрыты, все ящики задвинуты. Фабиан все еще строчил письмо, отвлекать его не хотелось. Но и уходить, тоже. Вздохнув, выбрала на книжной полке томик стихов Киплинга и забралась в кровать. Пробежала кончиками пальцев по желтоватому срезу, нащупала закладку. Открыла почти на середине.