— Отойди! — закричала мама, — ты не посмеешь! Это ты, всё ты!

— Заткнись, сука! — хлесткий звук пощёчины.

Выглянув из кустов, увидел жуткое зрелище. Наш дядя прижимал маму к земле, её юбка задрана, в глазах слезы. Она отбивалась. Он двигался, что-то делал, сжимал её горло.

— Иди в дом... — сказал брату.

— Владик! — пискнул малыш, — а что они делают?!

— Быстро беги и прячься!

Я не знаю, зачем, но взял лежащую рядом лопату. Ну как взял... конечно, для шестилетнего мальчика я был хорошо развит. Но эта штука оказалась слишком тяжелой.

— Нет... нет! — мама плакала, пока дядя делал с ней что-то нехорошее, — не надо! Не трогай меня!

Тогда я не понимал. Лишь видел, что ей плохо. И не мог на это смотреть. Ворвавшись на поляну, замахнулся и... выронил лопату, не справившись с тяжестью.

Дядя был сильнее. Он вырвал у меня из рук инструмент. Мама рванулась ко мне, обняла, закрыла собой. Её сердце колотилось, как бешеное. Платье было порвано. Волосы растрепаны. А на щеке яркий след от пощёчины.

— УБИРАЙСЯ! — закричала она на Славика.

— Мама... что он сделал с тобой? — наивно спрашивал я.

— Ничего, милый... всё в порядке, дядя уже уходит...

— Он... — шепчет Катя, побелевшая от моего рассказа, — изнасиловал вашу маму?!

— Да. И я уверен, что не единожды...

— Почему вы отцу не сказали? Это же ужасно!

— Она просила... умоляла молчать. Когда мне было шесть, ей удалось меня обмануть. Сказала, что они просто пололи розы... Но чуть позже, когда она уже умирала от рака, взяла обещание никогда никому не рассказывать. Похоронить эту тайну вместе с ней.

— Но почему?! — в глазах Кати появляются слезы, — это нечестно! Он должен ответить!

Смахиваю слезинки с лица девушки. Такие теплые, кристально-чистые, как и душа нашей сладкой малышки. Провожу рукой по ее щеке.

— Не знаю. Она не хотела, чтобы грязь выплыла наружу. Чтобы мой отец ссорился с братом. Может, еще что-то. У мамы точно была тайна.

— Но ваша ненависть к дяде... — всхлипывает Катюша, — простите, что пошла с ним. Теперь я всё понимаю.

— Просто будь осторожна, — целую девушку в макушку, — мы не всегда можем оказаться рядом. А он опасен. Скользкий тип, умеет втереться в доверие. Умоляю, не оставайся с ним наедине.

— А мама...

— Ему явно ты приглянулась. А Лера постоянно с отцом. Так что...

— Мы должны рассказать вашему отцу! — уверенно заявляет Катя, — сколько бы лет ни прошло, это страшное, жестокое преступление. Оно осталось безнаказанным. Этот человек просто не имеет права быть рядом и зваться родным!

— Катя... ну ты даешь, — улыбается Кир, — мы всё расскажем, правда, Влад?

Киваю. Вообще, мы это и планировали сделать, когда увидели, что отец пережил смерть мамы и готов идти дальше. Возможно теперь ему будет не так больно.

— Я рада, — девочка ярко улыбается, — что вы доверились мне. Теперь понимаю, почему ты порой такой угрюмый! Скрываешь свои чувства.

Она обращается ко мне. Зарывается пальчиками в волосы. Смотрит своими прекрасными огромными глазами. Эта девчонка озаряет собой весь мир вокруг. Тем не менее сужая его до себя одной. Сама ведь не понимает... что подчинила нас.

— Ты нужна нам... — шепчу ей и вижу, как по светлой коже бегут мурашки, — обоим нужна. Пиздец как сильно.

— Очень! — Кир обнимает нашу сладкую сестричку, — мы тебя не отпустим, крошка. Не проси даже!

— Этого я и боюсь, — вздыхает она, затем освобождается из наших объятий.

До вечера мы сидим, болтаем. О разном. Меня тянет к Кате. Очень сильно! Прислуга приносит нам ланч. Кормим нашу девочку. Она меняется на глазах. Из колючего ежа превращается в принцессу. Нашу принцессу.