Эрмина кивнула, а что ей ещё оставалось? Не похоже было, чтобы Матвевна шутила. Такая может и хворостиной отходить, с неё станется.

Тем временем, бабка подхватила корзину и направилась прочь со двора. Возле калитки её уже дожидался Тимка с целой охапкой зелени, бережно прижимаемой к тощей груди. И когда только успел нарвать, пострел, только ведь вышел?

Мучимая любопытством колдунья, притаившись за занавеской, выглянула в окно и застала окончание торгов. Довольные бабки пересчитывали наличность, нагружённый пустыми бидонами и корзинами Тимка, тащился к себе во двор, а приезжие укладывали продукты в багажник.

Когда Матвевна вернулась, Эрмина не удержалась-таки и спросила:

- А чего их вампирами называют?

- Вампиры и есть, - ответила бабка, складывая в разноцветную жестяную банку бумажные деньги. Колдунья до сих пор не могла понять, как можно использовать их для оплаты, это ведь не серебро и уж тем более не золото. Бумага же ничего не стоит. К тому же она недолговечна и легко может быть уничтожена водой ли, огнём, не важно. Случись в доме пожар, и тогда от всех накоплений останется только пшик. Так недолго пойти по миру.

А Матвевна тем временем продолжала:

- Всю кровь из народа выпили, кровососы. Замок себе отгрохали, лес перегородили – за грибами-ягодами как прежде не сходишь, хочешь рыбки в озере наловить, так денежку им плати. Как есть вампиры, а по-нашему вурдалаки, ну да теперь модно всё называть на западный манер, вот и у нас прижилось новое слово. Да их как не назови, суть-то одна.

Эрмина незаметно перевела дух – тревога оказалась ложной. Соседство, конечно неприятное, но не смертельное, можно и потерпеть. Вот и продукты не забрали бесплатно, хотя и могли, а честь по чести за всё заплатили и, судя по довольному виду старушек, те не продешевили.

Интересно было бы взглянуть на место обитания столь одиозных личностей, но вряд ли Матвевна такое одобрит, и скрыть от неё не удастся, уж больно ненадёжный в плане сохранения тайн у неё провожатый.

Стоило только подумать о Тимке, как он сам заявился. Заговорщицки ей подмигнул, а вслух сказал?

- Ну что, Славка, купаться пойдём, а то день нынче жаркий?

- Вот-вот, - подхватила Матвевна, - спасу нет с этой жарой. На полях всё пожухло. Огород то ещё польём, а с картохой как быть? Разве же на неё воды натаскаешь? Скорее пуп надорвёшь, а толку всё одно не выйдет. Вы двое, вот что, перед тем, как идти на речку, сперва жуков соберите, а то под ними уже кустов не видно. Я старая, мне тяжело накланяться, а вам молодым такая физкультура только на пользу. Ох, грехи наши тяжкие. Мало того, что засуха, так ещё и эта напасть приключилась.

Старушка принялась осенять себя обережными знаками, по крайней мере так трактовала её действия Эрмина.

- Ага, это мы быстро, - с готовностью согласился мальчишка, - только панаму надену.

- И ты, на-ка вот на голову накинь, - бабка протянула Эрмине белый платок, - а то ещё напечёт, мальчишку вон напугаешь. Да глубоко в воду не лезь, поостерегись первое время, пока до конца не поправишься.

Так, провожаемые мудрыми наставлениями, Эрмина и Тимка вышли со двора. Колдунья шла медленно, осматриваясь по сторонам, мальчишка то и дело её поторапливал:

- Ну давай же, скорее, нам ещё жуков собирать. Провозимся до темноты, опоздаем на речку.

Картофельное поле находилось в получасе ходьбы от деревни. Чуть более двух десятков домов выстроились в ряд по обе стороны довольно широкой улицы. Какие-то из них выглядели добротно, с резными наличниками, массивными стенами и крепким основанием. Какие-то требовали хозяйской руки, а иные и вовсе иначе как лачугами не назовёшь. И обитающие в них люди тоже выглядели по-разному. Объединяло их лишь одно – возраст. Сколько Эрмина не всматривалась, она не увидела ни одного молодого лица.