– Понятно, от чего в селах так процветает сплетничество, – разговаривал он сам с собою. – За весь день ни одного события.

Но как только он это сказал, из дома на противоположной улице вылетел полуголый мужик, а сразу за ним и баба, размахивающая кочергой. Денис припал лбом к стеклу и стал с интересом наблюдать за семейными разборками местных.

Баба погнала мужика со двора, крича ему что-то вдогонку. Денису стало интересно, в чем провинился её муж, что она гоняется за ним с таким устрашающим оружием. Но пока он отворял форточку, в надежде услышать её брань, семейная пара скрылась из виду, правда ненадолго. Обогнув дом, они побежали к Хельминому срубу, вот только первой теперь неслась растрёпанная баба, а её муж ковылял за нею с топором, выкрикивая вдогонку ругательства.

– Вот, шельма! – орал он. – Вот, паскуда! Я её кормлю, пою, а она все за реку смотрит! Ещё раз увижу тебя в одиноком доме, сгною суку! В сарае со свиньями жить будешь!

Обывательский интерес Дениса к местным разборкам сменился профессиональным. Баба-то выходила не простая и, возможно, даже полезная. Денис вскочил с постели, но не успел добежать до кухни, как заслышал стук – это отчаявшаяся женщина колотила в Хельмину дверь, как в набат, и старуха уже спешила ей отворить. Денис решил не выдавать своей заинтересованности происходящим раньше времени, а прислушаться к разговору старухи и беглянки.

– Хельма! – послышалось из сеней. – Хельма, выручай, прибьет же чёрт и глазом не моргнёт.

– Сколько раз тебе говорила – не дразни кабана, – проворчала бабка, впуская женщину в дом.

– Да, я виновата, – плакалась вошедшая. – Но сил моих больше нет, он же как скотина живет! В нем ни капли страха перед Богом нет!

– Бога не боятся, дура, Бога любят, – ответила Хельма.

– Верно, Хельма, всё верно, – соглашалась женщина. – И Святослав так говорит. А я что, я ж ни чё, просто хочу, чтобы он в храм ходил, пить бросил, мы б как люди тогда зажили, – плакалась баба.

– У каждого своя дорога, Зоя, но все мы кому-то, да служим, хотим того, или нет. Просто кто-то делает это добровольно и с радостью, а кто-то неосознанно, и от того частенько страдает.

– А я не хочу, чтобы он страдал!

– Ишь ты, какая благодетельница. И что ты для этого делаешь, носом его тычешь, показывая, что он кругом обделался?

– А как ещё объяснить, если он и слушать ничего не хочет?

– Никак. Ему твоя духовка, гуманка и нетленка и даром не сдалась. Он ещё не готов, и, если честно, я не уверена, что будет. Ах, Зоя, Зоя, ты ведь не учишь своего ребёнка десятичным дробям, не объяснив правил сложения и вычитания?

– Ну, нет, конечно!

– А чего же ты тогда пытаешься проделать это со своим мужем?

– Но он же не ребёнок.

– Да он хуже, он свою восприимчивость давно профукал, у него вместо мозгов тормозная жидкость в черепушке! Ты не можешь заставить мужа прыгнуть выше головы, но в твоих силах не осуждать его самого и путь, по которому он идёт. У тебя своя дорога, у него своя, так и должно быть!

Только Денис подумал, что ему представился превосходный шанс познакомиться с явной адепткой Кулакова, как в дверь заколотили, да с такой силой, что ему показалось, будто дом под землю уйдёт.

– Хельма, отворяй! – орал разгорячённый муж. – Отворяй, кому говорю, иначе вышибу дверь!

– Ну, рискни, – спокойно ответила старуха, и шум прекратился.

– Не отдавай меня ему, Хельма, пока он не проспится. Пожалуйста, – умоляла Зоя.

– Ну, что мне с вами делать? – вопрошала старуха. – Ладно, поспишь в кухне на печи.

– Спасибо, спасибо, – запричитала непрошеная гостья.