— Сейчас и за сто рублей пришить могут, — не согласился Сударев.

— Люмпены или бомжи — да, а у нас фигурируют красивые, хорошо одетые женщины. Или женщина. И потом — раны, которые наносятся уже после смерти жертвы. Я бы сказал, с наслаждением наносятся.

— Гуридзе, наш великий маньячий психолог, что-то говорит?

— Говорит, но пока смутно все. Возраст — от двадцати до сорока, комплексы на сексуальной почве, мгновенно приходит в сильное возбуждение и так же мгновенно берет себя в руки. Колоссальная выдержка, умение войти в доверие и выглядеть совершенно безопасно. Это если отмести все научные термины.

— М-да, — покачал головой Сударев, — мы бы с тобой вполне подошли.

— Ага, особенно насчет комплексов и совершенной безопасности, — хмыкнул Арцев, сгребая в урну последствия своей борьбы со скрепками. — Кстати, Гуридзе насчет пола убийцы пока колеблется. И что может быть баба — не исключает.