Лиза маялась. Особых талантов она за собой не чувствовала, и если бы не подруги, осталась бы, скорее всего, в родном городе или махнула бы в областной центр, в пединститут или университет. Но с подругами веселее, да и столицу посмотреть хотелось.

Веселье получилось уже в первый день, когда им удалось сравнительно недорого снять у бабки комнату на троих. Бабка топталась у Казанского вокзала, зазывно улыбалась и обещала простор, тишину и все удобства. Простор оказался у черта на куличках, за МКАД, и заключался в десятиметровых апартаментах, где каким-то чудом помещались три узеньких кушетки и тумбочка. Одежду приходилось вешать на гвозди, прибитые к двери. В остальных двух комнатах жили молдаване — две семьи с детьми и курами в клетках. Кур регулярно резали на балконе и варили в огромной кастрюле. Так что тишина была ещё та.

Хотя удобства были в наличии, тут бабка не соврала.

Стаська полезла, было, в бутылку, требуя сменить дислокацию, а Арина огляделась и отправилась лечить самого мелкого молдаванёнка от соплей и паховой грыжи. Лиза же, забросив сумку с учебниками в угол, решительно заявила, что зубрить у неё никакого желания нет, а хочется посмотреть Кремль и Третьяковку. После чего исчезла на два дня.

Домой все трое вернулись ровно через месяц — спокойная, как удав, Арина со справкой о зачислении, ошалевшая от собственной удачливости Стаська и Лиза — с будущим мужем Вадиком, жаждавшим срочно познакомиться с её родителями. Нужно было подготовиться к первой московской зиме, упаковать теплые вещи, надолго попрощаться с родственниками, да и просто — сообщить всему городу о своих столичных победах.

О поступлении Стаси в ГИТИС даже заметку в местной газетке напечатали. И неважно, что узнать на мутной черно-белой фотографии будущую актрису при всем желании было невозможно.

Первый этап завоевания Москвы прошел более чем успешно и почти без потерь, если не считать украденного у Лизы в метро кошелька.

***

— Поспать не дадут, — ворчал Арсений Петрович Арцев, пытаясь попасть правой ногой в штанину. Но та самым причудливым образом уворачивалась, норовя свалить следователя прокуратуры обратно на разложенный диван, где ему так сладко спалось — пока не зазвонил чертов телефон и чертов дежурный не сообщил, что найден очередной чертов труп.

Машина завелась не сразу. Часы на панели показывали половину четвертого ночи. Или утра? Арцев потер кулаками глаза, прогоняя остатки сна, и привычным зигзагом выехал из двора. Держал он машину перед домом, постоянно рискуя остаться без колес или вообще без средства передвижения. Но работа такая — на платную стоянку не набегаешься. Именно поэтому он и ездил на этой непрезентабельной «восьмерке» — угонят, и черт с нею.

Оперативная группа уже работала вовсю — в рассветном сумраке сверкали вспышки блица фотографа, несколько темных фигур суетились над чем-то, лежащим на земле в небольшом скверике. Со стороны они напоминали стаю стервятников, собравшихся вокруг добычи.

— Ну? — мрачно спросил Арсений Петрович. — Опят наш клиент или?..

— Похоже, наш, — отозвался Миша Горст. — Характер ран тот же самый. Да и количество… Как будто парня нашпиговать чесноком собирались.

— Кто таков?

— Максим Николаенко, двадцать девять лет, зарегистрирован… Петрович, а ведь по району-то не подходит. Зарегистрирован он в Кузьминках. Дислокация иная, да и без машины. Ни водительских прав, ни ключей в карманах нет. Может, кто-то решил под нашего маньяка закосячить?

— Орудие то же?

— На Библии поклясться не могу, — подошел судмедэксперт, — но очень похоже. И опять нож с собой унес.