— Так. Пишем диктант. Увижу, что кто-то смотрит на доску — сразу двойка.

И он начинает диктовать слова на русском, перевод которых необходимо написать. Я знаю лишь две трети. И то, благодаря тому, что готовлюсь к экзамену.

— Всё. Время вышло. Сдаём листы. Посмотрим, что Бунтарёв у нас написал.

Я вижу, как меняется лицо мужчины, когда он смотрит на доску и судорожно ищет ошибки, чтобы придраться. Но у него это не выходит. Его лицо искажается от злости.

— Два балла снимаю за хамство, — всё же выдаёт Иван Васильевич.

— Да хоть три, — Артур хмыкает и пожимает плечами. — Полегчало? — выгибает бровь.

А потом отправляется за свою парту, где вальяжно разваливается на стуле.

Учитель весь краснеет от злости, скрипит зубами и хватает стопку листов с диктантами.

— Так. Посмотрим дальше. Учкина. Что за корявый почерк? К диктанту не готовилась, как вижу. Учкина, где так писать учат? Случайно не там, где ты мозги забыла? — насмешливо спрашивает мужчина, вскинув на меня глаза.

— Иван Васильевич, при всём уважении, вы переходите все границы, — из-за стола поднимается староста. — Вы не имеете никакого права переходить на личности.

— Сядь, Кузнецова. Я не с тобой разговариваю. Мы обсуждаем бездарную работу Учкиной. Откуда ты к нам перевелось, чудо?

В следующий миг раздаётся страшный грохот. Девчонки вскрикивают, кто-то из парней ругается матом. А я сразу знаю, кто стал причиной этого звука. Но я не успеваю моргнуть глазом, как Артур оказывается возле мужчины. Берёт за ворот рубашки, вздёргивает вверх так, что тот носками обуви до пола достать не может, и шипит в лицо:

— Я тебя размажу, дохляк. Только на девчонках слабых можешь отрываться, заднеприводный? Не по зубам другие, да?

— Пусти меня, — верещит не своим голосом Иван Васильевич.

— Извинись перед Ульяной, — встряхивает с силой.

— Артур, прошу, не нужно, — я пытаюсь сказать, но голос просто не слушается.

Я в шоке. Артур переходит все допустимые границы.

— Я повторять не стану, — парень вскидывает руку и куда-то давит на шее мужчины, из-за чего учитель взвизгивает.

— Прости, Учкина. Прости. Доволен? Отпусти меня.

Артур отшвыривает Ивана Васильевича в доску, после чего брезгливо отряхивает руки.

— Нормально диктант проверь, — швыряет лист в лицо мужчины.

А потом спокойно, будто ничего не произошло, возвращается к своему месту. Ставит парту на место, садится за неё. Но он весь напряжён. Наблюдает цепко за Иваном Васильевичем, который держится за горло и тяжело дышит. Потом он покидает класс.

— Уважуха, Артур. Реально, — подаёт голос Серёжа Лебедев. — Красиво на место поставил.

Артур складывает руки на груди и хмурится. На восторженные комментарии никак не реагирует. В мою сторону не смотрит.

— Улька, — Лена улыбается мечтательно, — вот это у тебя защитник.

— А если его из школы выгонят за такое поведение? — я кусаю нижнюю губу. — Я уверена, что Иван Васильевич пошёл к директору. Артур ведь унизил его в глазах класса.

— Ой, брось, — Лена машет рукой. — Сколько лет он нас унижает. Сколько лет никто ничего ему не может сказать. Ты ему хамишь, а он тройку в четверти. А Артур сделал то, о чём многие мечтали.

— Всё равно… — мои плечи поникли. — Я просто переживаю.

Гомон резко прекращается, когда в класс заходит директор. Одна. Нина Анатольевна проходит к доске и окидывает взглядом класс.

— Что случилось? — тихо спрашивает женщина.

— Нина Анатольевна, честно, при всём уважении к учителю, виноват исключительно он! — Даша Кузнецова поднимается из-за стола. — Он постоянно нас оскорбляет.

— Он Ульяну оскорбил, — встаёт Лена. — Глупой назвал.