- Ты грязная сволочь и убийца, - прорычала я. Я выставила указательный палец, показывая на Кедровского и, от безысходности и гнева, просто сразу, в один миг начиная орать во всю глотку. – Ты убийца! Ты и твой отец! Так вы решили разделаться с моим папой – пристрелить его, как собаку, и забрать то, что принадлежит ему, себе! Вы чертовы рейдеры! Убийцы! Убийцы!
Максим кинулся ко мне в тот момент, когда я уже летела на него с кулаками. Слезы застилали глаза, очки совсем сползли на бок, шапка и вовсе почти слетела с головы.
Кедровский подхватил меня, крепко сжав в руках и таща к выходу из конференц-зала. Я пыталась бороться с ним, но тут без вариантов – он был мощным – не подступишься, а у меня в любом случае почти не осталось сил после всей этой гонки и вообще, после всего, что я уже пережила за сегодня…
Кедровский выволок меня в коридор, шепча себе под нос какую-то матерную ругань, и потащил куда-то дальше: за лифты, ближе к лестнице.
- Сумасшедшая идиотка, - наконец остановившись, выкрикнул он, швырнув меня к стене в пустом коридоре возле кадки с фикусом. Каре-зеленые глаза Кедровского горели неистовой яростью. – Ты вообще соображаешь, что ты делаешь! Ты мне сорвала сделку, к которой я готовился последние полтора треклятых месяца!
- Ах, я тебе сделку сорвала, да? – щурясь и поджимая губы, сказала я. Слезы текли по моим щекам, почти обжигая щеки. – Твой папаша три часа назад чуть не убил моего отца из-за…
- Да с чего ты вообще это взяла, Воробьева?! – в бешенстве заорал Кедровский, сжимая руки в кулаки и глядя на меня так, словно бы готов был испепелить меня взглядом. Или, может быть, даже съездить кулаком по моей челюсти. Он сплюнул в сторону, подошел ко мне и жестким движением поставил две руки по обе стороны от меня, так резко, что я похолодела от ужаса. – Ты просто дура, Воробьева. Там в офисе произошло нападение. На твоего отца и ещё нескольких наших ребят напали – пострадало три человека. Ни мой отец, ни я тут не причем! После всего произошедшего Воробьев сказал, что не собирается больше ничем рисковать, и сказал своей шестерке, чтобы тот готовил передавать бизнес моему отцу в стопроцентную долю. Мой отец его до сих пор отговаривает, но тот уперся рогом. Из-за тебя боится, между прочим! А ты что там вообще себе напридумывала?!
Я вдруг всхлипнула и сползла по стене. Неужели это правда? Неужели это и правда совсем не Сергей совершил нападение на моего отца? Может, папа и правда испугался после произошедшего, в том числе и за меня… Это ведь было похоже на него… Да и это было нормально после всего, что произошло с мамой – он с тех пор вообще безмерно сильно беспокоится обо мне… И ведь, если правда произошло какое-то нападение на них, то папа вполне мог решить отказаться от своих крупных дел… Господи, тогда я действительно настоящая дура…
Мне вдруг показалось, что я и в правду сошла с ума, решив вот так вот с пол пинка обвинить Кедровского и его отца в покушении на жизнь моего папы…
Сквозь крупные стекла моих очков, усеянных каплями слез, я посмотрела на Максима. Он ходил из стороны в сторону, то и дело, хватаясь за голову и затем отводя волосы к затылку, видимо, не зная, как ему теперь разрулить все, что сейчас произошло.
Наконец он выругался, сплюнув в сторону, затем кинул на меня взгляд, полный ненависти, и направился обратно по коридору, к лифтам, столу секретаря и конференц-залу.
Я в бессилии стянула шапку с головы и приложилась затылком к стене. В голове было совершенно пусто, а внутри так гадко, что хотелось провалиться куда-нибудь сквозь землю глубоко-глубоко.