Он – младший брат моего мужчины. Точнее, уже не моего.
Он – единственный, кто захотел меня защитить, кто подарил кольцо и тихо пообещал: "Я не сделаю тебе больно".

‍❤️‍Героиня старше
‍❤️‍Герой - настоящий мужик, пусть и молодой. Добивается героиню ‍‍
‍❤️‍ОДНОТОМНИК
‍❤️‍ХЭ!

Читать https://litnet.com/shrt/9el5

12. Глава 8. Его дом

“Я скину адрес”.

Сижу за столом на кухне, перечитывая договор о продаже усадьбы, но мыслями все время улетаю к Данику.

Он меня не узнал. Да и что удивительного? Мы виделись пару раз, четырнадцать лет назад, ему было девять. В девять вообще не думаешь, что люди меняются. А теперь я ровесница его отца.

Даник меня не узнал. Это и к лучшему. Мало ли что он видел тогда, четырнадцать лет назад.

Открываю его сообщение с адресом и забиваю в телефон контакт: “Сашин сын”.

В моем телефоне до сих сохранен контакт Саши. Помню, как резануло в груди, когда в мессенджере исчезло его фото. Через какое-то время вместо пустого квадратика появился снимок губастой блондинки, спустя несколько лет — какого-то кавказца. Но его телефонный номер по-прежнему подписан “Саша”. Остальные люди с его именем названы иначе.

Я вздыхаю, устало тру пальцами лоб.

Ну все, хватит.

— Машка, собирайся купаться! — командую я.

Солнце в окошке уже доползло до верхушек яблонь. Жара спадает.

Слышу ее радостный визг из моей комнаты.

“Купаться” — волшебное слово для Машки. Даже волшебнее, чем “чипсы”.

Мы не брали с собой пляжную сумку — ехали всего-то на сутки. Но купальники в чемодан на всякий случай забросили. Машка так любит плавать, что во время поездок останавливаемся на всех пляжах подряд. Купальники для нас — такая же вещь первой необходимости, как зубная щетка. То есть, это для меня как зубная щетка. Для Машки — как мобильный телефон.

Вытряхиваю вещи из рюкзака, закидываю туда купальники, полотенца и бутылку с водой. Мы натягиваем кепки и отправляемся на пристань.

“А когда мы придем?” — спрашивает Машка, едва выходим за калитку. И я вспоминаю, что нужно по дороге обязательно зайти в магазин и купить мороженое — отвлечь ее.

Идем, грызем пломбир в стаканчике. Машка то гоняется за кошками, то поет дурацкие песенки с ютуба. Я держу ее в уме, фоном, а сама наблюдаю, как оживает волнение под ложечкой. Это Машка идет на пристань плавать. А я иду туда по другой причине. Я иду к Саше.

Когда сворачиваем на его улицу, от волнения сбивается дыхание, и сердце стучит громче и будто реже. Когда вижу его калитку, кончики пальцев начинает покалывать, как при легком онемении.

Неужели я снова увижу его дом?..

Иду, не замедляя шага, но возле Сашиного дома ноги тяжелеют. Последние метры до калитки даются усилием воли.

Раньше забор был коричневый, теперь зеленый, и краска на нем чуть облезла. Ворота покосились. Об этом доме уже толком никто не заботится, для меня это словно никто не заботится о памяти Саши.

Каждый вдох все больнее. В глазах все сильнее щиплет. Я толкаю калитку, она поддается тяжело, со скрипом, который, наверное, слышит вся улицы. Пропускаю Машку вперед, она тотчас же мчится на пристань. Вхожу следом во двор и приваливаюсь к калитке спиной.

Я снова словно вижу две реальности. Одна — это настоящее. Другая — прошлое. В другой реальности перед яблоней стоит красный пикап. Саша сидит возле него на корточках и откручивает болты на колесе большим разводным ключом.

Прикусываю губу — слезы подступают.

“Привет, Саша”, — говорю я шепотом, но и он срывается.

— Привет, Катя! — звучит Сашин голос, и с крыльца сбегает Даник с арбузом под мышкой и двумя запотевшими бутылками пива.