– Думаю, да. Все любят сказки. Его пальцы аккуратно свернули бумагу и убрали в карман. – Так вот, прошу лишь об одном: открой для меня дверь в сказочный мир. Мир добра, любви и процветания.

Я глянула на мужской профиль, обращенный к звездам, и все стало понятно. Ему нужен проход в ту дверь, что находится под кафе Ингварта.

– В мир, который наполнен безумием? Людьми, которые готовые затоптать друг друга, дабы пасть к ногам уродов в масках и получить неведомую благодать?! Об этой сказке речь?

– Именно, – не стал лукавить мужчина, кажется, даже не удивившись, что я о подобном знаю.

– Открывай ее сам! Даже при огромном желании, я никогда не подойду к этой адской двери! И ты меня не заставишь. А если попытаешься надавить, я все расскажу мистеру Локхарту!

– Ты переоцениваешь его возможности. – Мужчина хмыкнул. – Наивность – еще один бич человеческой натуры. – Он проворно запрыгнул на подоконник и вытянулся в полный рост, растягивая мышцы. – Я благосклонен к тебе, Варвара, поэтому даю еще один день, чтобы хорошенько подумать. В любом случае, ты бессильна разорвать контракт, пока не исполнишь мою волю. И никакой камень тебе в этом не поможет. А если все еще думаешь, что я обманул, советую заглянуть в кабинет Ингварта, конечно, когда этого дикаря там не будет. До завтра! – Полы темного плаща взметнулись вверх, и зеленоглазый спрыгнул, растворяясь в уличной темноте.

8. Глава 8

Утро началось с заполошной птицы, пролетевшей за окном и своим криком напугавшей меня до чертиков. Я заверещала, думая, что на меня снова покушаются, и кинула в несчастную подушкой. Снаряд вылетел в окно, сбив с подоконника неизвестно откуда взявшийся цветок в ажурном горшке, не причинив урона пернатой. Зато внизу раздался звук бьющейся керамики, а следом – непереводимые проклятия.

– Варвара! Я тебя убью!

– Упс…

Угрозы Эварта не располагали к возвращению в мир сна и грез, притом, весьма беспокойный мир, поэтому я живо скрылась в ванной, стараясь не думать о последствиях. Сам виноват: нечего дымить у меня под окнами!

Несмотря на то, что ванная комната все еще хранила аромат терпкого цветочного парфюма Табрииса, о котором хотелось забыть как можно скорее, я наскоро умылась, почистила зубы, пытаясь смыть воспоминания о мерзком поцелуе, и убрала следы вчерашнего безумия в виде мыльных лужиц на темном кафеле. Потом я на пару минут зависла возле открытого шкафа, понимая, что особого выбора, в чем отправляться в загадочный Эфир, мне не предоставили. Либо форма официантки, либо мое синее платье, либо новенькие джинсы с белоснежными майками. Последнее – самое то, здесь спорить не приходилось. А вот насчет ботинок я была не уверена и нахмурилась, переводя взгляд на балетки. Если вдруг придется быстро бегать, а ведь наверняка придется, учитывая, что Эфиром может оказаться какой-нибудь параллельный мир с безумцами, похлеще моей «нарнии», то балетки будут просто незаменимы.

А плащ… Я фыркнула, думая о нем, как о самой непрактичной вещи в принципе в любом мире. Ну, если только в том мире на нас не польются кислотные дожди… Но это совсем из разряда фантастики. Зачем мою сестру утаскивать в непригодный для существования мир? Да и вообще, зачем утаскивать в любой другой? Нет, Полина, скорее всего, на Земле, а Эфир – это просто обозначение места в больном воображении мистера Локхарта, на чей счет зрели вполне определенные подозрения. Конечно, не без помощи Табрииса: вопрос, что я могла обнаружить в кабинете Ингварта, будоражил мозг и не давал как следует сосредоточиться.