Незнакомец казался практически таким же огромным, как и некто в очках из моих воспоминаний. Правда, этот больше походил на Других, чем на нас – у него тоже были длинные волосы, а фигура казалась очень гибкой.

Я последовал за остальными и подошёл к нише, внутри которой стояли два белых куба. В памяти возник новый образ: принёсший кубы человек взглянул на меня и дал указание.

– Сегодня ночью ты по команде должен менять местами чёрные пирамиды. Трогать их до приказа запрещено, – оповестило проросшее в мозгу воспоминание.

– Чёрные? – удивился кто-то из малышей.

– Пирамиды? – спросил другой.

Мы смотрели на белые кубы.

– Ребят, это ведь кубы? – спросил Фридрих. – Их же называли кубами на уроке, да?

– Оба белые, – промямлил По и начал тянуться к одному из них.

– Останови, – приказал Сэму Фридрих.

Тот, преградив По дорогу, оттолкнул его.

– Кто-то видит тут пирамиды? – спросил Фридрих.

Уверенных в этом не нашлось. Оспорить белизну цвета также было невозможно.

– Подождите, – Ли выглянул из своей капсулы и начал выбираться наружу. – Кому этот человек сказал, что нужно делать?

– Мне, – одновременно ответили все.

И тут же начали спорить друг с другом. Правда, конфликт быстро погас из-за появления общего врага, когда до всех дошло осознание, что мы нарушили правило.

Воспользовавшись суматохой, По всё же подобрался к нише и взял в руки куб.

– В наказание капсулы на сегодня для вас закрыты, – пронеслось в наших головах.

Зашипели прозрачные заслонки, закрывая спальные места все до одного.

– Ты и правда болван, По, – сказал Сэм, отвешивая ему подзатыльник.

По схватился за ушибленное место и торопливо вернул фигуру в нишу.

– Я подумал, – хлипнул По, вытирая нос рукавом, – что у кубов нет одной стороны, а пирамиды стоят внутри них…

– Думать – это не твоё, По, – вздохнул Ли, извлекая из кармана булочку. – Лучше больше не пробуй.

– То есть это пирамиды? – спросил я. – И они чёрные?

– Две чёрные пирамиды, – уверенно сказал Сэм, в упор глядя на белые кубы. – Обе, типа, чёрные.

Спать пришлось прямо на полу. Удобного места в углу мне не досталось, поэтому пришлось довольствоваться кусочком стены для опоры. Сидеть возле неё долго оказалось неудобно, и в итоге я лёг, упершись лбом в бетон.

Прошло много времени, прежде чем в тишине кто-то поднялся и подошёл к нише в стене. Послышался стук кубиков. Через пару минут звуки повторились. Затем всё прекратилось, и я начал засыпать.

Кто-то снова переставил фигуры, а потом это пришлось сделать мне. Довольный собой, я вернулся к стене, как вдруг глаза открылись сами собой. Мозг требовал поменять кубики местами. Но я же только менял.

Я смотрел на два белых куба и не мог осознать, переставлял ли их уже, или мне это приснилось. Пальцы вспомнили гладкую прохладную поверхность фигур, давая понять: дело сделано. Но они ошиблись.

Едва мне стоило отвернуться, как в помещении погасло и без того тусклое ночное освещение.

– Конрад ослушался и не притронулся к пирамидам. Из-за этого вы остаётесь в темноте до завтрака, – появились в голове слова.

– Ну, типа, отлично, – пробурчал Сэм. – Спасибо, Конни.

Несмотря на наказание, задание не остановили. Ребята всё также подходили к нише и двигали кубы. Кто-то один даже уронил, ведь теперь приходилось нащупывать себе дорогу руками и спотыкаться об других. Чаще всего спотыкались об меня, хотя ниша была у противоположной стены. Активно топтались на этом месте и после того, как я пересел немного левее.

Наконец мне дали второй шанс. Я на четвереньках добрался до фигур, поднялся и нащупал их в темноте. Они и впрямь были гладкие, но не холодные. Да и тёплыми их нельзя было назвать. У них будто и вовсе не имелось никакой температуры – просто куски воздуха, затвердевшие в темноте в форме кубиков.