От кафедры послышалось зычное:

– Продолжим лекцию!

Я слегка улыбнулась и расправила плечи, приготовившись писать – не могла себе позволить пропустить хоть что-то, что вело её к мечте. А мечтала я стать магом.

К разговору о парнях вернулись в обед, когда второкурсники заняли почти четверть столовой в свою вторую обеденную смену – теснота не только заставляла уплотнять общежития и классы, но и прием пищи.

– А знаешь, – тихонько проговорила Ариша, чтобы их не было слышно соседям по столу, – я думаю, что сначала ты должна зацепиться взглядом за человека, а потом присмотреться. Как иначе выделить из всего вот этого многообразия?

Подруга повела рукой по забитой до отказа столовой.

И уже доедая второе заговорила опять:

– Или знаешь, что ещё? Нужно видеть знаки судьбы!

Я глянула на подругу холодно.

– Вот терпеть не могу, когда ты так смотришь… – фыркнула она.

– Как?

– Как рыбина – холодно и невидяще.

– Ой, ой, можно подумать…

Но Ариша уже ничего не слышала, а глядела в пространство и размышляла вслух:

– Да, сначала взгляд зацепиться должен, а потом – подсказки судьбы. Даже могу представить, что ты почувствуешь, – она мечтательно прищурилась.

Я только вздохнула. Я тоже не любила, когда подруга вот так отключалась и уходила в свои мысли. «Жить рядом – терпеть и прощать», – говорила мама. И была права. Вот и терпела, и прощала – кроме Ариши, не пойми почему решившей, что должна принять участие в судьбе, никого рядом не оказалось в тот самый момент, когда было очень нужно.

***

Когда я, счастливая, что все сложности, будто волшебным образом, закончились, открыла дверь в комнату общежития, куда её отправила комендант, остолбенела. Мне тогда показалось, что внутри маленького пространства не меньше десятка полуодетых девиц мечутся, сбивают друг друга с ног, скандалят и ругаются, и всё это в каком-то то ли дыму, то ли клубящемся паре.

Кто-то заметил меня, злобно крикнул:

– Что надо?!

Я молча смотрела на мелькание голых рук и частично обнаженных плеч, реяние растрепанных волос, мелькавших из-под нижних рубашек ног. Казалось, что девичьи тела переплетены в каком-то диком, сумасшедшем танце, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы спокойно ответить:

– Мне сказали, что у вас есть свободное место.

Дикий танец мгновенно остановился, замер. Все лица, и их было не десять, а всего лишь четыре, обернулись ко мне. И были они совершенно разные, но объединяло их одно – выражение. Все как одно они были злы.

– Что? Ещё одна?!

– Сколько ещё можно воткнуть в эту тесноту?! – возмутилась блондинка с тонкими чертами лица.

Остальные злобно зашипели, забормотали, запричитали и опять пришли в движение, отчего танец полуголых тел в туманном мареве возобновился. Я чуть наклонила голову к плечу – пыталась понять что же все таки происходит в этом котле, где кипят женские сердца.

Девушки продолжали зыркать, а вновь прибывшая адептка пыталась понять есть ли в этой тесной комнатушке место для неё или нет.

Откуда-то сверху послышался голосок:

– Девы, вы же не злобные ведьмы! Ей сказали сюда, вот она и пришла. Или вы думаете, что специально на вас нацеливалась и мечтала именно каждую из вас стеснить ещё больше?

Я отыскала глазами говорившую. Девушка свешивала голову с третьей полки какого-то странного стеллажа, похожего на полки для книг. Полок было шесть – напротив друг друга, вдоль двух стен одна над другой, по три штуки. И, кажется, это были такие диковинные кровати, потому что на каждой была явно постель. Хотя утверждать наверняка за сумятицей полуголых девиц я бы не стала.