Но вдруг тащившая меня за руку девушка остановилась, обернулась и строго посмотрела в лицо.

– Слушай, Рада, ты чего это еле плетешься? – а потом удивленно: – Что с тобой? Ты чего это?

И я, пытаясь спрятать слёзы, ответила:

– Просто осуществилась моя мечта – я здесь, в Академии, и буду учиться на мага.

Ариша только раскрыла глаза шире:

– Ой, ой! Ты какая-то странная, Рада. Как из другого мира, – и посмотрела с подозрением.

Я только улыбнулась.

– Значит так, – продолжила заботливая подруга. – От меня ни ногой, задавай любые вопросы, не стесняйся. Мы тут все запросто общаемся, а ты небось не королевна, тоже давай попроще.

– Я не королевна, я при…

Но, на счастье, шустрая Ариша не стала слушать, развернулась спиной, ухватила меня за руку и потащила дальше.

Она так и осталась заботливой, словно квочка, – всегда по любому поводу опекала новенькую, поясняла и всюду таскала за собой. Иногда это было даже забавно: она была на полголовы ниже и намного тоньше, выглядела младше, но вела себя так, словно мамаша с многоголосым выводком шумных, разбегающихся в разные стороны малышей.

Мне это было в диковинку, но и в радость – никогда о ней так никто не заботился. Разве что мама, только неё не было столько времени.

2. ГЛАВА 2. Тренировки

– Адепты, внимательно следите за схемой!

Я любовалась, тем как ловко преподаватель выделывал пальцами пассы, и от этого на белую доску ложилась красивая вязь заклинания густого синего цвета в центре и сильно светлеющего к краям.

Хотелось подбежать и обнять этого человека, который может делать такую красоту. И у которого я научусь, чего бы мне это ни стоило, творить такое же.

Закончив со схемой, немолодой уже мужчина отряхнул ладони и скрипучим голосом стал диктовать:

– Ядро требует максимального вливания магии и минимальной структуризации. Это хорошо заметно на схеме – центр не заполнен, но насыщен силой.

«…силой», – старательно выводила я одну идеальную букву за другой. Как мама радовалась бы, знай она, что наша с ней общая мечта начала осуществляться!

Я изящно удерживала перо в пальцах так, как меня учила мама и не смог отучить учитель сводных братьев, называя криворукой ошибкой природы. Я научилась пропускать эти крики мимо сознания.

Просто мне ужасно нравилось вот так обмакивать перо в чернильницу настолько, чтобы чернил было достаточно, но не получилась клякса – я ужасно не любила клякс. Их и так хватало в моей жизни, чтобы оставлять ещё и на бумаге.

А ещё мне ужасно нравилось писать красивые аккуратные буковки, чтобы одна к одной, кругленькие, ровненькие. Нравилось слушать преподавателя, восхищаться его мастерством и количеством знаний.

Мне всё нравилось, абсолютно!

И здание Академии, и общежитие, и библиотека, и эти большие наклонные аудитории, и даже то, что все вокруг было переполнено – и в комнате, и в учебных помещениях, и на полигонах. И совсем не смущало то, что приходилось ходить на дополнительные занятия к преподавателям, учить то, что другие прошли раньше, а потом и сдавать те предметы, по которым у меня выявили недостаток знаний.

Но хоть недостаток и выявили, но всё же взяли на второй курс.

Это тоже казалось чудом! Меня, никогда толком не обучавшуюся магии, да просто девчонку с запечатанной магией, меня приняли в Академию и сразу на второй курс! Конечно. чудо!

Ещё тогда, когда я только попала в Академию, прямо на следующее утро, я стояла в огромном пустом амфитеатре, где от самого тихого слова шло эхо, отражаясь от высоких стен и потолков, а передо мной сидели за длинным столом преподаватели, я чувствовала себя маленькой крошкой и была полная уверенность, что меня не возьмут.