При помощи таланта к убеждению медоедов, собрав всех незарегистрированных жителей моей таверны, усаживаем их в столовой. После начинаю свою разъяснительную проповедь. В которой первый этаж называется этажом дружбы, этажом принятия (пищи) и знакомства (ну, тут без подтекста). Далее следовало объяснение по кухне, примыкавшей к первому этажу и той, кто больше других была достойна занимать все свободные помещениями на этом этаже. В отличие от второго этажа, стоило лишь мне заикнуться о тёте Вере и её комнате на первом – все, словно воды в рот набрали, единогласно, молча одобрили моё решение передать ей свободные помещения. Повар в этом поселении – вторая святая, и, что самое удивительное, даже двое старых седых и сморщенных самцов кетти и Чав-Чав, поселившихся на втором этаже, полностью поддержали моё решение. Сказав что-то типа «Наша хозяюшка достойна лучшего!» Я сначала это принял как мятеж, но тётя Вера, подойдя к двум старым, готовым её целовать во всех местах сморщенным старикам, быстро всё взяла под свой контроль и успокоила «горе-любовников». И без меня она их быстро выселила, кажется даже отшила.

«Вот это самка, ты видела, как она с ними!» – шушукались между собой молодые, косо поглядывая на меня.

А я-то что? Мне и лучше, что старики нашли себе забаву, отдушину, да и наша повариха могла много чему хорошему научить подрастающее поколение. Особенно в плане хранения продуктов, готовки, да и жизненных премудростей.

Короче, когда начался разговор о втором этаже, тут же появились недовольства, исходившие в основном от тех, кто не понимал причины, по которой они не могли занимать комнаты, которые и так пустуют. Для этого я и выдумал кое-какие «небесные правила». Первое – главное – на второй этаж могут подняться только те, кто исповедует чужую веру. А второе – это правило для меня и тех, кто меня защищает, и делает это лишь для того, чтобы я мог неверных перевоспитать, поставить на путь истинной веры и вые… кхм. Обучить тому, как вести себя в «цЫвилизованном» обществе кетти.

Короче, весь второй этаж отходил под «неверных», к которым я поспешно так же прикрепил ярлык гостей, уважаемых послов, их командиров, и ещё с добрые полсотни всякого рода слов, понятия которых частично не знал и сам. Дальше, по мере заселения, всё и всем понятливо обосную (выдумаю), а пока главное, чтобы жил площадь освободили, и мы убраться успели за ними. Всё же, по словам Аукай, столичная пташка к нам пожаловала весьма и весьма пухлая, значимая. Потому стоит и едой хорошей запастись, и тётю Веру предупредить, ну и, конечно же, алкоголь, вернее, его остатки к кухне подтянуть. Вскоре нам придётся начать работать с местными монетами, деньгами, изучать их ценность и начать создавать запас. Пусть он и будет умеренным, не большим, на случай, если нас решат кинуть, но всё же, он должен быть. Хотя бы на время, пока мы с империей якобы «друзья».

Закончив с разъяснением, поужинав со всеми, на этом решаю закончить. Вернувшись к себе падаю на кровать. Раз-два, открываю глаза и на улице уже во всю светит солнце, пора опять браться за работу. Ковыляя по дороге в сопровождении медоедов, возвращаюсь к вчерашней теме, быстро нахожу тётю Веру, окружённую уже тремя старыми самцами и множеством молодых самочек. Как не сложно догадаться, многие, включая дедков, набивались к ней в помощники, на кухню и в качестве официантов. В этот момент я её и подловил, подозвал, рассказал о начальной важности контроля цен и их регулирования. Скоро сюда может хлынуть толпа «работяг-матросов», и любой самец может вызвать проблему (но только, конечно же, не я), потому и в персонале мужчин быть не должно. В этом плане мы с тётей Верой сошлись единогласно, да и подметила она, что эти старые «пердуны» всё равно ни на что не способны. Потом мы перешли к плате за еду. На первое время, пока я не разберусь со значимостью и стоимостью денег Империи, пока не сопоставлю их стоимость с республиканскими монетами, плату стоит принимать чем угодно, но только не деньгами.