Из рассказов пленниц с империей мало кто решался противостоять открыто. Из смельчаков нашлось пара-тройка островных стран, а ещё они… Черные паруса, спонсируемые десятком стран, что, пользуясь поддержкой и флагами отдельных государств, не стеснялись в методах ведения дел. Если говорить понятным языком, все, кто не мог отомстить империи, шли в пираты: били имперцев, топили их и грабили, пользуясь единственным оставшимся преимуществом – морем. Любая страна, любой флот, любая плохая или хорошая «душа», могли поднять черные паруса с гербом империи вблизи берегов континента. И в то же время ни один капитан не осмелился бы выйти под их гербом в открытое море. Кто-то сбился с пути, прибился к берегу, увидев сушу, решил прикрыться теми, кого точно побоятся атаковать на суше. Они шли, думая, что их встретят свои. Увы, шли они совсем не к тем берегам.
Что будет с огромным деревянным кораблём, сопровождаемым парочкой поменьше, мы узнаем уже очень скоро. Либо от послов, либо от пленных, либо от спрятанных у береговой линии пушек. Их немного, но я думаю, бате придется применить их максимально эффективно и болезненно для того, кого он посчитает врагом. А пока…
– Леш, – нашла меня у грядок с тяпкой в руках Оксана, – там пленницы с амбаром закончили. Ну… то есть с их бараком, который ты потом собирался использовать как амбар, а сейчас он… ну, барак и…
– Пусть делают теперь кровати, – перебив девчушку, говорю я. – Подушки из трав или ещё чего…
– Так всё, – говорит Оксана.
– А?
– Готовы к заселению, говорят, всё есть, – ответила курносая, светленькая, чуть отпустившая волосы девчушка. При первой встрече, стрижка её была короткой, ещё пару сантиметров, с лёгкостью спутал бы с парнем. Сейчас же, двадцатиоднолетняя малая всего за три-четыре месяца умудрилась немножко поднабрать в весе, и даже её грудь, плоская, слегка округлилась. Хотя, может, я ошибаюсь, надумываю, всё же…
– Козёл! – скрестив руки на груди и отвернувшись, обиженно выплюнула Оки. – Если интересно, мог бы хоть раз за месяц позвать, динамо херов… В общем с работой всё, тебя ждут!
Если бы в поле была хоть одна тяжёлая дверь, ей бы непременно громко хлопнули.
Мы здесь, в этом мире, уже давно, а девчата, что возрастом минимум на год меня старше, до сих пор плохо понимают, каких трудов мне стоит пригласить к себе кого-то определённого.
Динамо я? В плане – недавалка? Да я ебусь со всеми подряд, как таксист на механике в пробке за МКАД. Я б с радостью всем себя отдал, да только вас, моих «якобы сестёр», за такую «почесть», тут же бы разорвали Кетти, а после, во имя «Агтулух», приготовили и съели кое-какие другие племена, тоже почитающие меня. Пусть я немного ультрирую с готовкой и убийствами. Но то, что озверевшие, обозлившиеся внеочередным приходом «сестры» звероженщины их подрали бы, а кого-то и вовсе убили – это стопроцентная инфа. Кетти и их союзники сейчас, во время войны, злые, голодные, бойкие, а ещё очень и очень страшные. Посттравматический синдром – диагноз довольно молодой, ему, наверное, века два или три, но эффекты его известны уже давно. Грохот пушек зацепил всех, даже тех, кто просто наблюдал за битвой со стороны. Не дай бог гроза разразится, то пиздец, пиши пропало! В лагере начинается черти что. Грохот цепляющий как Кетти, так и пленниц, которые до сих пор не привыкли к столь ужасающему звуку, создавал панику. В республиках порох и винтовки появились относительно недавно, потому многие, даже среди новобранцев, застали лишь момент, когда империя своими пушками размазывает их друзей и родственников по земле. Плохие воспоминания – дело страшное, в особенности когда утешить и опереться в минуту отчаяния не на кого. Я жалел пленниц, не так сильно как Кетти, гибнущих за свою независимость, и гораздо меньше чем ебнутых на всю голову медоедов, продолжавших устраивать в посёлке проблему за проблемой.