С рассветом мы наконец останавливаемся. Слышно, как переговариваются мужчины возле фургона, потом снова недолго едем, и в конце концов задняя дверца открывается. Похоже, мы прибыли в место назначения. В дверном проеме стоит один из проводников, а рядом с ним — мрачный мужчина. Огромный, как гора, с густыми бровями, сошедшимися на переносице. Он окидывает орлиным взглядом каждую из нас, задержавшись на мне.

— Почему она в гишуа?

— Скрывает свое лицо, Валид, потому что это спецзаказ для господина Заида.

Он прищуривается, словно пытается рассмотреть меня сквозь тонкую ткань, а у меня от этого взгляда сжимаются внутренности. Наконец он кивает и отходит от фургона.

— Яхья! Принимай новых! — выкрикивает он и размашистым шагом идет ко входу в дом, у которого остановился фургон.

Как только мужчина скрывается из виду, нам навстречу выходит другой, с тяжелым взглядом. Есть в этом доме хоть один человек, у которого в глазах не будет презрения и ненависти? Если тут такая прислуга, то как же выглядит сам хозяин? От ужасных предположений у меня на затылке шевелятся волосы. И сейчас я уже не уверена, что брат шейха был худшей перспективой.

— Выходим по одной! — рявкает он, встав справа от двери. — Не задерживаемся и не глазеем!

Девушки, которые ехали сюда целенаправленно, покидают фургон первыми, высоко задрав подбородки. Они не смотрят по сторонам, а идут прямо вперед, через несколько секунд скрывшись в доме. Дальше из фургона выходит одна пугливая девочка, за ней я, а следом — Инас. Поворачиваю голову вправо, чтобы посмотреть, куда нас привезли, но там стоит один из проводников, и я быстро перевожу взгляд вверх. Мои глаза расширяются. Это не дом — дворец. Он огромный. Из белого камня, возвышается, кажется, до самого неба. Мужчина подталкивает меня, схватив за локоть.

— Не глазеть, я сказал!

От его резкого тона я вздрагиваю и сжимаюсь от боли в локте. За него хватал Малих, когда… и теперь рука болит.

Мы входим в прохладу огромного особняка, стены и пол которого выложены мрамором, а резные двери похожи на те, что установлены в доме дяди, но эта работа более искусная, тонкая. Хочется подойти, провести кончиками пальцев по дереву, изучить каждый узор, но нас ведут дальше. Где-то в глубине здания я слышу журчание фонтана, но мы идем не туда, потому что этот звук отдаляется от нас. Я предполагаю, что мы в женской половине дома, потому что повсюду слышится девичье хихиканье и перешептывания. Рассматриваю огромные чаши с водой для омовения рук, которые стоят на постаментах вдоль всего коридора. Большие напольные вазы, стоящие слева и справа от дверей комнат, выполнены в традиционной технике росписи. Красивый дворец, этого нельзя не признать. Я еще никогда не видела такой роскоши. Теперь мне еще интереснее, как выглядят комнаты изнутри. Наверное, там все покрыто коврами и позолотой.

Нас заводят в большую комнату. Нет, каких-то исключительных красот здесь нет. Длинное помещение с матрасами и подушками по правую сторону, и эта зона отделена от основной тонким газовым тюлем, развевающимся на сквозняке. Слева настелены ковры, на них лежат большие подушки и стоят низкие столики. Похоже на обеденную зону. В конце этой комнаты — небольшой фонтан, но я не слышу журчания воды. Видимо, он нерабочий. Слуги гарема выстраивают нас в одну линию. Я с облегчением обнаруживаю, что среди них нет мужчин, и проводники, судя по всему, сюда не вхожи.

Мужчина, который привел нас сюда, что-то шепчет на ухо дородной женщине с таким же грозным взглядом, как и у него самого, а потом покидает комнату. Как только за ним закрываются двери, эта женщина поворачивается к нашей шеренге и обводит таким взглядом, от которого кровь стынет в жилах. Кажется, она может прочитать мысли каждой из нас.