— Просто головой работала. Проверь у себя как-нибудь ее наличие, — запнулась и прикусила язык, заметив довольную ухмылку, обнажившую белоснежные зубы.

— Вот это уже больше похоже на тебя, — не спрашивая, взял за ладонь и потянул на себя, вынуждая встать рядом. Перешел на командный тон, — вперед, язва.

Я послушно развернулась в сторону второй лестницы. Оттуда ближе к гардеробу.

— На пары, Соболева.

— С каких пор ты стал моим куратором?

Многозначительный взгляд, и хватка на руке стала крепче. Булатов хмыкнул и потащил за собой.

— С сегодняшнего дня.

— Тогда жалуйся, докладывай о прогулах и далее по списку. Я все равно иду домой.

— Не будет никаких прогулов. Я не для того старался, чтобы ты сразу слилась.

— Да чего ты прицепился? — я взбрыкнула, притормаживая, и черт, с изумлением проследила за движением чужих ладоней. Он просто взял и переплел наши пальцы. Разумеется, чтобы держать было удобнее, но в этот момент я будто ток через себя пропустила.

Мелькнула одуряющая в своей дикости мысль — мы выглядели как парочка. И не то чтобы я боялась косых взглядов, коридор абсолютно пуст, но как же было странно!

— А ты почему со мной прешься? — тихо возмутилась, когда Булатов без стука распахнул дверь и пропустил меня вперед, чтобы не сбежала. К счастью, руку отпустил, но это не особо помогло — взгляды одногруппников вмиг схлестнулись, просверливая дыры в наших головах.

Теплое дыхание коснулось щёк и тут же исчезло. Преподавательница, Анна Владимировна, вообще никак не отреагировала, продолжая вести лекцию. И чтобы тупо не стоять у порога, я поежилась и пошла вглубь аудитории, пробормотав тихое: «Извините».

Опоздать на половину пары, а затем заявиться, как к себе домой — вполне в стиле Булатова. А еще только этому придурку могло прийти в голову потеснить Веру, нашу старосту, к которой я подсела за одну парту, и развалиться на соседнем стуле, не забыв при этом напоследок сверкнуть соблазнительной улыбочкой.

— Теперь я учусь в твоей группе, — и контрольный в голову, — ну как? Достаточно наглядно, или тебе еще как-нибудь показать, что ты круто недооцениваешь силу денег и моей фамилии, Ва-а-ря?

— Папулей будешь до седых волос прикрываться?

Его передернуло. Резко почерневшие глаза полыхнули, а голос зазвучал с надрывом.

— Совсем сбрендила?

Топать по чужим болевым точкам я точно не собиралась, поэтому спешно заверила:

— Прости. Я не это хотела сказать.

— Ладно, — вдруг огрел милостью и вытащил из сумки огромную папку с вложенными листами, — напиши за меня лекцию, и забыли.

Звучало неплохо. Я все равно не взяла с собой ни одну тетрадку, так как собиралась зайти лишь в ректорат, да и устраивать очередную сцену на потеху одногруппников не планировала. Достала ручку, прислушалась к монотонному голосу и чернилами вывела первое предложение. Почему-то возникло ощущение, что я портила его идеальные листы. Да и темы были какие-то мудреные. На стикере названия предметов — таких у нас точно не было.

Видимо, Булатов решил не заморачиваться и продолжил вести папку, которую исписывал еще в своем коронном МГУ. Рассчитывает так быстро вернуться обратно?

— К слову, — внезапно зашептал назойливый сосед, — я слышал ваш разговор с ректором.

Замолчал, дав минуту на осознание, но мне бы и секунды хватило, чтобы понять, что это… абзац!

Рука дрогнула, ручка по инерции дернулась вбок, прочертив некрасивую, прерывистую линию, а рядом раздалось недовольное цоканье. Я откашлялась, уже забив и на лекцию, и на косые взгляды, таранящие затылок.

— И что?

— Не хочешь к нашему уважаемому Михаилу Аркадьевичу прислушаться?