— Проверяю, действительно ли только кожа да кости, — хмыкнул Булатов и, забрав шмотки, двинулся к столовой. Его рука будто случайно сползла ниже поясницы и снова оставила горящий след. — А нет, виноват. Кое-что мягкое у тебя все же есть.

9. Глава 9

Студенческая столовка представляла собой душное помещение с раскиданными столами и маленьким кафетерием, в котором были только салаты размером с гулькин нос и булочки, но вовсе не свежие и мягкие, скорее жесткие настолько, что после одного обеда можно смело искать стоматолога. В углу валялись пластиковые стаканчики, засахаренный компот отпугивал одним лишь запахом. Не сказка, конечно, задерживаться здесь не хотелось.

Впрочем, Булатов разделял мои чувства и, к счастью, вспомнил о том, что преподы также периодически захаживают в столовую. Резко расслабил руки, отчего я кубарем чуть не свалилась на пол, и с тяжелым вздохом поддержал за талию, сетуя на мою неуклюжесть.

— Мда-а, в стриптизе тебе точно делать нечего. Медвежья грация.

— Спасибо за идею, — не моргнув и глазом парировала я.

Мне было особенно неловко, когда я увидела широкоплечего парня с аккуратной щетиной и копной серых, наверняка крашеных волос. Он точно учился здесь с начала этого года, но имени я не знала. Проморгала половину одногруппников.

— Игорян, будь другом, проследи, чтобы не сбежала, — произнес Булатов после крепкого рукопожатия.

— Ты меня с собакой-поводырем спутал? — фыркнул тот, скрестив руки на груди.

— Да ладно тебе. Не дуйся из-за перевода. Мы по-прежнему одногруппники, просто… у Вариной группы расписание получше.

— Ага. И глазеть там тоже… удобнее, — хмыкнул и бросил неоднозначный взгляд в мою сторону.

Я же только и делала, что молчала, строила из тебя глухую, слепую и, видимо, шибко недалекую дамочку. На практике проверяла, каково быть третьим лишним.

Неприятно.

А еще было крайне хренового сидеть в центре столовой, пялиться в окно, словно там не грязный дворик, а целый Лувр, и ждать Булатова, который вдруг рванул к подносам. Он взял три стакана с чем-то мутным, несколько салатов и какую-то плюшку на десерт. Мне оставалось только завидовать той легкости, с которой он брал еду. Ценники как пустое место.

— Ну что, Варь, будем знакомы? — я напряглась, услышав низкий, будто прокуренный голос. — Наверное, ты редко в универе бываешь, я тебя не особо помню.

— Да, работа мешает.

— Тогда почему заочку не выбрала? — Игорь выглядел равнодушным, но и злостью не фонил. Подкупал спокойствием. — Тяжело же.

— На заочку только платно берут, — пожала плечами, нервно дергая коленкой.

— Ясненько, — он тоже замолчал.

Через три минуты вернулся Булатов, и я с удивлением почувствовала облегчение, затопившее до кончиков ногтей. Макс пусть и вредный, но какой-то уже свой. Ему всегда есть что сказать.

— Ты что, на массе? — с появлением друга Игорь тоже разморозился. — Куда столько еды?

— Это Варе, — суетливо распределив тарелки, Булатов хмыкнул, — ей еще всю ночь отрабатывать.

— А-а-а, — понятливо протянул, — уломал всё-таки?

И переглянулись, дружно хохотнув. Ну прям сиамские близнецы.

— Это он о работе, если что, — намеренно громко сказала, да кто же тут будет смущаться.

— Как скажешь. Это по-разному называют, — Игорь усмехнулся, видимо, получая удовольствие от моего красного лица. Уж лучше бы я не понимала эти намеки. Скользко, как на льду.

— И мне не надо столько. Сегодня выходной, — с куда меньшим энтузиазмом буркнула, беря лишь одну тарелку. — Спасибо.

Наколов на вилку несколько долек салата, я без ложной скромности стала есть. Будем считать, что пару я отсидела только ради этого обеда, а Булатов расплатился за свою прихоть.