Глупая, глупая Бри!

С такими мыслями леди Бриана и ступила в палатку, в которой – она удивилась – все мирно спали. Даже юная знахарка мирно посапывала на своем тюфяке и, проснувшись при ее появлении, пискнула от испуга, протирая заспанные глаза.

– Как прошла ночь, – обратилась к ней женщина, – приходил ли лорд Дуглас в себя?

Знахарка, толком не понимая, когда сморил ее сон, снова пискнула:

– Нет, моя госпожа, лорд Дуглас все время спал. – По крайне мере, она на это надеялась. И не без страха приблизилась к ложу своего господина вместе с Брианой.

Грудь лорда Блэкнесса мерно вздымалась во сне, как у любого другого здорового человека: он не стенал, не издавал хрипов – он просто спал. Бриана опустилась на низкий стул подле него и долго глядела, всматриваясь в лицо... Наполовину скрытое плотной повязкой, оно вдруг снова показалось ей незнакомым. К тому же его изменяла щетина... Прежде муж всегда был чисто выбрит.

Она поняла: торопился, так торопился, что забыл о себе, и мысль эта согрела ей душу. Любимый! Она коснулась пальцами его лба, отвела прядь светло-каштановых волос... и снова замерла. Что-то в изгибе красиво очерченных губ показалось ей непривычным... Это было даже не наблюдение – ощущение, что-то интуитивное.

– Дуглас, – позвала она наконец, – Дуглас, муж мой, проснись. – Она тронула его за плечо.

Ей до страстного захотелось заглянуть в дорогие глаза, убедиться, что они те же, что прежде. Прогнать собственное сомнение, испугавшее ее вдруг, голосом самого Дугласа Блэкнесса, ее мужа.

Уж если это кто-то другой, решила она, правда выйдет в тот же момент, как мужчина проснется. Не хватало еще, чтобы весь замок шептался о том, что родная жена, леди Блэкнесс, спутала мужа с незнакомым мужчиной.

– Бри, как я рад тебя видеть! – прохрипел ее муж-незнакомец, и она с облегчением выдохнула.

Все-таки он. Все-таки ее муж! Только Дуглас называл ее так.

– И я тоже рада. Я так за тебя волновалась!

Хотелось сказать много больше, обнять его, приласкать, но что-то сдерживало, и дело даже не в присутствии Деррека и знахарки – Бриана ощущала неловкость, как если бы говорила с чужим человеком.

А он опять прохрипел:

– Я успел… успел вовремя. Мы победили! – И взял ее за руку.

Ладонь у него была обжигающе жаркой, настолько, что женщину бросило в жар. А пальцы – привычно шершавые, огрубевшие от меча. Их ласка могла бы сказаться привычной, но Дуглас обычно не трогал ее просто так, не на людях... и не смотрел с таким блеском в глазах. Вернее, в одном, не прикрытом повязкой глазу... Тот, к слову, был голубым, как она и любила, голубым и привычным.

В отличие от его следующих слов:

– Как я рад снова вернуться домой. К тебе, моя Бри... В наш замечательный замок.

В голове у Брианы полыхнуло пожаром и завопило голосом банши: «Не он! Это не он», она даже поглядела на Деррека, он не мог тоже этого не заметить, но тот улыбался, абсолютно счастливый от мысли, что господин его найден, и найден живым, а вот женщина понимала, что ее Дуглас Блэкнесс никогда не сказал б таких слов.

Рад вернуться домой?! Как бы не так: муж всегда говорил: «Сытая жизнь изнеживает мужчину. Воин радуется только тогда, когда выступает в новый поход! Все прочее от лукавого».

Она почти собралась ответить что-нибудь этакое, особенное. Мысль, что кто-то обманывает ее, разозлила девушку не на шутку... Зачем? Зачем бы кому-то делать такое? Но тут ворвался Маккензи, начальник дворцовой стражи, и сообщил поразившую ее новость:

– Моя госпожа, тут такое случилось: в замок явились Маккаллены и они говорят, что хозяин наш мертв. А коли он мертв, уверяют они, клятва верности, данная роду Блэкнессов, более не действительна, и они собираются уходить.