– Верю, – мою руку стискивает ладонь Марка, – я тебе верю, – мои губы трогает грустная улыбка. – Записка и твой побег, это ведь из–за отца? – я киваю. – Он тебя преследовал, угрожал? Хотел, – Золотарев делает паузу, подбирая слова, – закончить начатое?

– Ох, – тяжело вздыхаю, – на самом деле я думаю, он решил, что дело сделано. Я пугалась каждой тени, но встретила твоего отца лишь в день побега. Мне так страшно было, буквально паника накрывала. Да и сейчас, снова бывает, как с тобой повстречалась.

– Марина, – глухо произносит Марк и просто притягивает меня к себе.

30. 30

На миг ощущаю себя, как когда–то очень давно, в прошлой жизни. И это кажется сейчас чем–то нереальным, мифической историей из страны сказочных грез для взрослых. Рядом Марк, он меня любит, бережет, заботится. Словно и не было этих лет в разлуке, словно мы и не расставались.

Представляю, каково было бы детям расти не только с матерью, но и с отцом. В этих грезах Марк обязательно представляется идеальным и любящим папой. Ходит по выходным в парк с детьми, покупает им мороженое, утешает, если кто–то из них упал и заплакал, учит читать и рисовать. В общем, крайне идеалистическая картина.

Естественно, я понимаю, что семей без ссор и проблем не бывает. Но ведь главное не их отсутствие, а как люди справляются. Кто–то сплачивается в момент большой проблемы, а кого–то навсегда разводит между собой незначительная ерунда.

Марк вдруг отстраняется, а я мгновенно чувствую холод на участках кожи, что только что касались Марка.

А на улице лето. Ну уж нет. Я не имею права растекаться лужицей из–за одного участливого объятия. Оно совершенно ничего не значит, не стоит обольщаться и рисовать себе в голове воздушные замки. Зла на себя не хватает. Ведь реально расчувствовалась, как распоследняя дурочка.

– Почему ты мне не рассказала про отца еще тогда? – спрашивает Золотарев, не подозревая какие мысли роятся в моей голове.

– У тебя была Жанна, – произношу прохладно и добавляю, пока он не успел возразить, – а у меня Дима, как нам обоим сообщили.

– Но все равно, – Марк качает головой, – вопрос–то серьезный.

– Именно что слишком серьезный, – в моем голосе становится еще больше холода, – я не могла его доверить тому, кто предал.

Лицо Марка на мгновение искажается болью.

– Ты ведь сейчас не про Жанну, да? – говорит он с грустной улыбкой. – Ты про то, что предпочел уйти, не разобравшись.

– Да, совершенно верно, – киваю.

В голосе сталь, а в душе снова скребутся кошки. Появляется дурацкое желание провести по некогда любимой скуле, спуститься ниже, очертить пальцами губы и…

И лучше закончить с этим. Меня ведет не туда. От того, что мы наконец поговорили, ровным счетом ничего не изменилось. И прошлое не перестало быть таким, какое оно есть. А ведь где–то существует Кира.

– Марина, – Марк врывается в мой очередной поток мыслей, – прости меня, – смотрю на него, не сразу понимая, о чем он. – Я знаю, одних слов недостаточно, – он вдруг опускается передо мной на колени и кладет руки на мои ноги. Подозрительно кошу глаза на эти его действия. – И никогда не будет достаточно. То, что сделала моя семья, – он качает головой, – этого не искупить. Но я прошу тебя, не отталкивай меня, позволь войти в вашу с детьми жизнь. Никаких моих родителей, только я. И никакой Киры, наверняка ты до сих пор считаешь, что она мне дорога, но это не так.

– Гхм, – произношу внезапно охрипшим голосом, – в качестве кого войти в нашу жизнь?

– В качестве отца, – говорит он, – и, – Марк на миг замолкает, – друга для тебя?