32. 32

– А вот и мы, – восклицаю преувеличенно бодро. – Это Света, это Костя, он старше Светы на две минуты. И да, я помню, что в вашей семье любят выбирать более изощренные имена, но мне нравится мой выбор. Светлана и Константин, я считаю, достойно звучит.

– К–конечно, – заикается от моего напора Марк, – очень красивые имена. И ребята тоже красивые, ты молодец.

Смеряю Золотарева уничтожающим взглядом и продолжаю.

– А это, дети, Марк Золотарев. Ваш биологический отец.

– Как это биологический? – спрашивает моя дочь, до этого взиравшая на Золотарева крайне восхищенно.

– А это, Светочка, означает, что его материал попал в организм мамы, но сам Марк фактически не участвовал в вашей жизни.

– Материал? – кривится Светлана. – Ясно.

Я детям уже рассказывала о пестиках и тычинках, книжку специальную купила, вот только даже упрощенное описание для малышни их не вдохновило. Скорее, наоборот, отвратило от темы «откуда берутся дети».

– У нас с вами разная фамилия, – тем временем заявляет мой сын. – Может, вы ненастоящий отец?

Логика у моих детей есть. Хотя и своя особенная.

– Но отчество от него, мне мама говорила, что я Марковна, я еще с морковкой спутала, – влезает Света.

– Неудивительно, – авторитетно кивает Костик, – дурацкое имя.

– Константин! – восклицаю. – Давай будем немного вежливее.

– Что я сделаю с его именем, мама? Лучше бы ты другое отчество нам дала, – качает головой сын.

– Да, я теперь навсегда морковка, – соглашается Света, а из ее глаз уходят последние огоньки восхищения Марком.

Перевожу на него взгляд, если честно не слишком–то мне хочется прерывать рассуждения детей, новоявленному папаше и «другу» в одном лице не помешает осознать, что его не ждут с распростертыми объятиями. Но Марк удивляет. Всего на пару секунд меняется в лице, а потом справляется с собой, навешивая на лицо приветливое выражение.

– Как я с вами согласен, малышня, – качает он головой.

– Мы вам не малышня! – тут же возмущается Константин.

– Да! – вторит ему Света. – Нам в школу через год!

– Тогда действительно уже большие. Хм, – задумывается Марк, – имя вам мое не нравится, но, может, понравится купленное мной мороженое?

Дети вопросительно косятся на меня. Киваю им со вздохом. Время вспять не повернуть, бежать и прятаться поздно. В конце концов, мороженое будет есться при мне, да и Марк не его отец. Еще и от него бояться принимать что–либо, будет слишком. Хотя кто их, Золотаревых, знает на самом деле.

– Я мигом, – с облегчением произносит Золотарев и сбегает к ларьку.

А мы с детьми присаживаемся на уже ставшую мне родной лавочку.

К счастью, у меня хороший обзор на Марка, особенно на его руки. Зорко слежу за тем, чтобы упаковки мороженого не были чем–то случайно или намерено повреждены. Да, фобия у меня, но я считаю, имею право.

– Держите, – Марк протягивает нам троим по одинаковому пломбиру в стаканчике, оставляя один себе.

Подозрительно кошусь на упаковки, но все же решаю, что это уже клиника, и смело открываю свое.

– Я вообще–то люблю шоколадное, – тянет Костя.

– А я зеленое с фисташками либо фруктовое, но оно редко бывает, тетя Маша говорит, в этом городе такое не делают, – вторит ему Света.

Я уже открываю рот, чтобы напомнить детям о вежливости, но практически сразу захлопываю его. Пускай Марк проявляет отцовский талант. Может, быстрее сбежит от нас, сверкая пятками.

– Я могу купить другое, – произносит Золотарев, улыбаясь сквозь зубы, – но вы могли сразу сообщить мне свои предпочтения, чтобы я не покупал лишние порции.

– А у тебя денег мало, да? Ты поэтому только сейчас пришел знакомиться? – спрашивает Костя.