– Ясно, – тянет Марк и между нами повисает неудобное молчание.

Уже собираюсь вежливо попрощаться, но тут мой живот издает голодные звуки. Сказывается, что детей я и дома кормила, и в сад на завтрак отвела, а сама сегодня только мороженое ела.

– Ой, кхм, – не хочу перед ним извиняться, не буду.

– Ты голодная? – еще более радостно спрашивает Золотарев. – Так идем, я тоже на обед. Здесь есть чудесное кафе, вкусно и цены умеренные.

На автомате собираюсь отказаться, но что я теряю? Все равно за детьми еще слишком рано.

– Ладно, – киваю, – если цены умеренные.

В молчании доходим до угла улицы и заворачиваем в кафе. Так странно быть рядом с Марком, но не касаться его. Очень непривычные ощущения. Вроде и времени столько прошло, однако общаться с ним, как с простым знакомым, для меня дико.

– Выбирай, что хочешь, я угощаю, – говорит он добродушно, отодвигая для меня стул.

– Я и сама могу, спасибо, – хватаю меню.

– Я настаиваю. Все же я хорошо воспитан, не могу позволить даме самой заплатить.

Неудачное замечание, ой, какое оно неудачное. И приводит меня в ступор. Уж я-то знаю его воспитателей. Особенно одного.

– Марин? Все нормально? Или тебе ничего не нравится? Можем пойти в другое, тут еще два неподалеку, – торопится сказать Марк.

И чего это он так переживает?

– Нет, остаемся, – отвечаю и утыкаюсь в меню.

Мы делаем заказ и снова остаемся вдвоем. Надо бы о чем–то говорить, но как–то не хочется быть первой.

– Так, ты замужем, да? – спрашивает Марк.

Не выдержал нашего молчания, а я б выдержала.

– Нет, – качаю головой, – не замужем.

Не собираюсь юлить, буду прямо говорить.

– Развод? – он озадачивается. А я отрицательно качаю головой. – Вдова?

– Слава Богу, нет! – восклицаю. – Золотарев, у тебя слишком пессимистичный ход мыслей.

– Просто живете вместе?

– Да нет же! Никого у меня нет, не живем вместе, не разводились. Мои дети – это только мои дети.

– Но как же так, как они получились тогда, – бормочет совсем уже непонимающий ничего Марк.

– Как у всех. ЭКО и пробирок не было, если ты об этом, – и пока он не задал вопрос про личность отца, опережаю его. – Теперь моя очередь. Ты тоже не женат и не был?

– Нет.

– Живешь с кем–то?

– Нет.

Хотя эта информация лишняя. Какая мне разница, что там у Марка в личной жизни.

– Жанна?

– Счастлива в браке с отцом ее ребенка. Я тогда ей просто помогал, она моя подруга еще с детства. А откуда ты узнала? – хмурится Марк.

В этот раз он сразу понимает, о чем я. Тоже на досуге размышлял, что в нашей истории есть нестыковки?

– Видела вас, – отвечаю лаконично, но он лишь сильнее хмурится. – В твоём кабинете после защиты диплома.

– О, ясно, – Марк отводит глаза. – Ты, наверное, увидела эту картину как–то не так, да?

– Ну, если кратко, то да. Если развернуто, то ты там сказал что–то про то, что с ней было прекрасно спать, но любви не было.

– Марина, – Марк хватает меня за руку, – мне так неудобно, прости. Сам бы со стороны подумал невесть что.

– Но я –то не ты, меня не проймешь одним увиденным, – кошусь на наши сплетенные пальцы, но руку не убираю.

– То есть было что–то еще? – он снова хмурится.

Я зависаю. Вот он момент истины – самое время сказать про участие его папочки.

25. 25

– Марк, вот ты где! Я обыскался тебя. Ты телефон в офисе оставил, ты знаешь?

Голос со стороны заставляет меня разорвать зрительный и телесный контакт с Золотаревым. Откидываюсь на спинку стула и убираю руки как можно дальше.

– Влад? – Марк в отличие от меня не сразу переключает свое внимание на нежданного гостя. Нехотя переводит взгляд с меня на него и тут же хмурится. – Зачем ты тут? Я бы прожил час без телефона.