Снова и снова, снова и снова, те же самые строчки.

Я выключила диктофон и очень медленно, набираясь смелости с каждой секундой, перевела взгляд на куклу, все еще сидящую передо мной на кровати. Ее голова была повернута вбок – ко мне. Хотя я точно помню, что не вращала голову.

Да нет, нет… На меня все еще действует отравленная вода. Или Лиза владела чревовещанием. Это пела она.

А разве можно чревовещанием изобразить целый хор голосов?..

– Я же не вижу ее. Это все может быть постановкой, – ответила я себе вслух. – Как удачно кто-то мелом подписал слово «здесь». На случай, если я сама не замечу, что доска приподнята. Они знали, что я учиню здесь обыск. И подложили эти записи. Никакой Лизы в реальности не было. Или была, но актриса. И нет никакой разницы, как зовут говорящую, ей просто заплатили за озвучку их нелепого сценария. И телефон у меня тоже отобрали, чтобы я не могла влезть в интернет и поискать ее, к примеру, среди подписчиков группы ООО «Поиск смысла». Вранье это все, что вышка сюда не достает.

Я не трогала больше диктофон. Я ходила кругами и давала косяка на кукол, ровным рядом сидящих на полках. Я хотела вернуть очередную Машу туда, где она была изначально, но, рассаживая куклы, я умудрилась едва их вместить на две полки, и фарфоровую барышню, подвергшуюся жестокой экзекуции (волосы до конца не приклеились обратно, и верхняя их часть с челкой отходила от головы) элементарно было некуда сажать. Пусть остается пока на кровати, есть дела поважнее.

Итак. Что же здесь творится?..

В какой-то момент мне пришла в голову мысль, что Ян мог успеть сбить замок с двери до того, как закричал. Я бросилась на кухню и попыталась открыть входную дверь, но не преуспела. Тогда я прижалась к окну еще раз – будто бы в надежде, что морок покинул мое сознание и теперь очам моим предстанет настоящая картина, а не выдуманная. Тем не менее кто-то действительно сидел на крыльце в темных джинсах, спиной облокотившись на мою дверь, ничего не изменилось. Или это просто тряпка, накинутая на какой-то предмет, ведь штанина, если это она, кажется объемной. Мне придется выбить стекло здесь, чтобы высунуться из окна и разглядеть получше. Или вылезти с другой стороны, с торца, и обойти дом. Однако после того как куклы исчезли, а кто-то ходил под окнами, мне уже не хочется высовываться. Ладно, ко мне должны прийти на четвертый день, так? Они же сказали «раз в три дня». А сегодня только третий день, тогда бы они сказали «через день», потому что привели меня сюда позавчера. Значит, ждем завтрашнего вечера. Если до вечера они не придут, я полезу в окно и побегу куда глаза глядят. В принципе в окно видна колея, по которой приезжали мотоциклы и вдоль которой мы пришли сюда. Вот по ней я и пойду. Даже если сверну не туда, куда-нибудь дорога да выведет. А там попрошу у людей помощи, пусть вызовут полицию. Скажу, что меня похитили и я сбежала. Это практически правда. А на что еще это похоже? Отобрали телефон, заперли в доме в глухом лесу. Сказали, что будут навещать раз в три дня. И не пришли. А коли придут, то я им все выскажу! Хотя они не слепые и должны сами увидеть трупы перед домом.

– Если это все-таки не глюки. Надо подождать, когда наркотик выйдет естественным путем.

Я решила изучить бутылки воды внимательно. Даже поднесла тяжеленные канистры прямо под лампочку и водрузила на табурет. Но свет здесь блеклый, а фонарика нет. Пришлось работать с тем, что есть, и под светодиодной лампочкой в семь ватт я ничего не сумела разглядеть.