Молчавший лес вдруг наполнился звуками, пробежала стайка детей, большей частью девочек, тащивших за руку самую маленькую, все время оглядывающуюся и спотыкающуюся. Три волка, не торопясь, прошли стороной, один обидчиво покосился янтарным глазом, но не остановился. На сосне кто-то возился, царапая когтями кору, но не показывался.

Марина сплела венок из вьюнка и мелких лесных ромашек и надела Соне на голову.

- Всё, нам пора. Аристарх наверняка уже злится, что все работнички разбежались. А тут пусть пока без нас веселятся.

- А Илья и Луиза? - Соня в последний раз глянула на ставшим почти прозрачным дым и встала.

- Думаю, что к утру вернутся, не раньше, - усмехнулась Марина. - Сегодня праздник в лесу - одной лесовицей больше стало.

- А вдруг не вернутся?

- Ну, тогда придется нам с тобой росписи ковырять! Хотя я сомневаюсь, что Луиза это допустит. А уж в то, что Илья оставит на произвол судьбы свою драгоценную камеру, ни за что не поверю! И ещё…

- Что? - остановилась Соня и обернулась.

- Навсегда лес принимает только тех, кто улетает в небо белым дымом. Так что остальным ещё рано.

- Ты… что ты говоришь? Откуда знаешь? - Сонька подскочила к Марине, схватила её за плечи, встряхнула. Лицо подруги было опять бледным, сосредоточенным.

- Просто - знаю. Это… оно везде тут, живое. Ты разве не слышишь?

- Что я должна слышать? - испугалась Сонька. Похоже, у Марины действительно с головой не в порядке.

- Я думала, ты тоже слышала, там, у камней. Сонька, да что с тобой? Мы словно на разных языках говорим.

- Похоже, что так. Потому что я тебя совершенно не понимаю. Если бы я тебя не знала, как облупленную, решила бы, что ты обкурилась…

Марина растерянно пожала плечами. Может быть, Соня не зря так беспокоится, и у неё действительно что-то вроде галлюцинаций? Нет, этого быть не может - она точно знала, что все остальные, собравшиеся на поляне, тоже слышали и знали. А вот Соня - нет. Но почему?

- Расскажи, - потребовала подруга, снова усаживаясь на теплый, пахнущий смолой ствол.

- А что рассказывать? Я уже все почти сказала - понимаешь, они приходят сюда, чтобы все и всех простить и уйти. И лес принимает их, они остаются тут, навсегда. Становятся частью леса, его духами, вечно юными и счастливыми.

- Язычество, самое настоящее язычество! - возмутилась Соня. - Ну я понимаю, Сергеич, бабка Валя, даже Мишаня… Но ты - современная девчонка, а несешь какую-то ересь и ахинею!

- Ну, не знаю. Если так оно и есть, то… Ты же сама видела.

- Что я видела? Языческие похороны, пару-тройку то ли волков, то ли собак и деревенских детишек?! Знаешь что, пошли в лагерь, может, там ты придешь в себя.

- Пошли, - легко согласилась Марина.

Ей и самой хотелось разобраться с тем, что же с ней происходит. Казалось, ещё немного, и она поймет. Но ясности пока не было. Она просто ощущала тонкие связи, возникшие у неё с тем, что её окружало - с лесом, деревьями, зверьем. Только озеро пока оставалось надменно-отстраненным. Оно словно настороженно приглядывалось. Остальные уже приняли и признали своей.

И она не знала, хорошо это или плохо.

***

Вернуться к часовне оказалось не так-то просто. Судя по пробивающимся сквозь кроны деревьев солнечные лучам, шли они в нужном направлении, но лес становился все гуще и казался совершенно нехоженым. И никто не попадался навстречу, даже белки. Хотя какой с белки спрос?

- Рано или поздно к озеру выйдем, - бормотала Марина. - Оно точно в этой стороне.

Но вместо озера они вышли к глубокому оврагу, лезть через который им сразу же расхотелось - на его дне щетинился черный бурелом, да и склоны были слишком крутыми. Внизу тихо журчал ручей, но сверху его почти не было видно.