нэксы отведены назад – преследователь медленно… проплыл мимо в добром метре над поверхностью дороги.

Я моргнула, ресницы громко шлёпнули о щёки, раздавшийся следом звук, который я раньше считала звуком шага, заставил меня вздрогнуть – я тюкнулась темечком о стену и…

Ну, привет, тёмный коридор и тишина.

Крылатые! Это только я могла провалиться в транс, когда в реальности моей тушке может не поздоровиться. Причём это становится нездоровой тенденцией.

Коридор был тёмным, но не до черноты, я вполне различала обстановку разрухи, царившую вокруг. Тишина тоже не была абсолютной, подо мной то и дело что-то хрустело и скрежетало, словно шагала я по битому пластику и стеклу. Вот только я не управляла собой. Просто шла, иногда оглядывалась по сторонам, но не потому, что хотела этого, а словно кукла на нитках, обретшая сознание, но повинующаяся мановению рук кукловода. Отвратительное ощущение.

И в тоже время мне было спокойно. Иллюзия безопасности. Я утопа́ла в тёплой неге, и желание вернуться в тело всё истончалось, а ведь я даже тряхнуть головой не могла, чтобы взбодриться. Я слышала, что как-то так умирают от переохлаждения – вдруг становится тепло и приятно, а все желания исчезают.

Рядом громыхнуло, словно на керамический пол свалилось нечто металлическое. Угол зрения резко изменился, и теперь я могла наблюдать какой-то короб с…

А! Это череп! Заметно обгоревший, с проломом в височной доле череп человека! Какого Заррха?! Где мой тортик?!

Вместо того, чтобы свалить подальше, я оказалось совсем рядом с жуткой находкой. Рука, почти белая в полумраке, протянулась от меня и без малейшего трепета подняла череп.

– Бедный Йорик, – услышала я, и убраться из этого транса захотелось ещё больше. – Взять или не взять? – вот в чём вопрос.

Говорил Корвин. И рука тоже принадлежала ему. А-а-а!

Выпустите меня отсюда, пожалуйста!

– Вин! – сзади донёсся женский голос, и я мрачно сжала зубы. Сжала бы, если бы тело повиновалось мне хоть немного.

Меня развернуло в сторону голоса и – лучше бы мне этого не видеть! – дальше по коридору, в луче света из дверного проёма стояла заррхова красотка Тэрри. И манила меня рукой.

И я пошла. Меня, вернее, понесло в её сторону, хоть я и возмущалась, пытаясь – то вырваться и вернуться в тёмный переулок, где меня возможно вот-вот расчленят, изнасилуют, похитят и убьют (да-да, в таком порядке), то – запретить себе… носителю себя приближаться к этой… этой!

– Смотри, совсем целая. Пожар сюда не добрался.

– Но тут ничего ценного, – взгляд безразлично скользил по необычной обстановке комнаты. Картинка на стене, шкаф с открытыми полками. Пустой. Рабочий светильник у изголовья…

– Кровать. Тут есть кровать. Пока ребята далеко, мы можем… продолжить, – и девица, макушка которой маячила совсем рядом на уровне моего подбородка, скользнула ближе, протянула когтистую лапку в район моего уха, вытащила из-за него прядь чёрных волос, пропуская её сквозь костлявые пальцы.

А я на это смотрю.

Гадина! Да как она смеет!

Коридор и комнату с кроватью заволокло красной пеленой, в ушах зазвенело от ярости, а мышцы руки – я наконец-то ощутила тело – судорожно сократились, смазав нахальную девчонку по лицу. Хорошо так смазав – она отлетела на ту самую кровать, на которую манила Корвина, а у меня в голове громыхнуло с непередаваемой злостью:

– Какого Заррха у тебя там происходит?! Где Орс? Ни на минуту отвернуться!

Упс.

Миг – и я снова подпираю спиной стеночку в тёмном переулке, и очень часто дышу.

Галлюцинации на почве кислородного голодания?