Я понимала только Рюдзина.

— Он не обижал меня, — покачала я головой. — Но Себастьян, кажется, догадывается, что я способна противостоять отцу. Не знаю, чем это мне грозит, но не верю, что чем-то хорошим. Лучше, чтобы он так и не понял всё до конца. Недели через две Себастьян уедет, и тогда мы с тобой убежим. А пока… Можешь слетать в его покои? — Я направила Рюдзину мысленную картинку, чтобы он понимал, к каким окнам приближаться. — Попробуй послушать, что он обсуждает со своим другом.

Ворон согласно каркнул, слопал весь сыр и, дружелюбно клюнув меня в мочку уха, полетел на очередное задание.

Себастьян

Прежде чем убраться восвояси, Себастьян решил оглядеться. О любом человеке, и неважно, дракон он или нет, можно сказать многое, просто попав в его комнату.

Однако это, пожалуй, не относилось к Лие.

Её покои состояли из трёх комнат. Первая — гостиная, явно для приёма гостей, и использовалась она нечасто — в помещении почти не пахло Лией, да и в целом всё выглядело так, будто давно стояло нетронутым. Диваны и кресла, журнальные столики, кадки с цветами, широкое окно, небо за которым было тёмно-синим, почти ночным, несколько книжных шкафов исключительно с бульварными романами про сопливую любовь — и ничего, что рассказало бы Себастьяну о личности девушки. Единственное, что он мог бы утверждать со стопроцентной вероятностью, — книги из этих шкафов давно не доставались. Они выглядели абсолютно новыми, некоторые даже скрипели, да и служанки ленились — на корешках скопился приличный слой пыли.

Больше всего принца повеселили статуэтки в книжных шкафах. Котики, зайчики, умилительные мишки из мрамора — всё это было настолько по́шло и совсем не подходило той Лие, которая чудилась Себастьяну за маской дурочки. И да, на статуэтках тоже была пыль.

Соседняя комната была меньше размером — если не считать окно, которое из-за своей величины заменяло одну из стен, — но явно использовалась Лией чаще. Напоминала она кабинет или какую-то мастерскую — поскольку вдоль стен стояли несколько комодов, похожих на те, которые обычно использовались портными. Однако на рабочем столе — довольно-таки большом, стоящем напротив окна, — не было ничего, что указывало бы на то, каким именно рукодельем занималась принцесса. Ни иголки, ни нитки — пустота. То же самое касалось журнального стола и парочки кресел — если не считать графина с водой и двух стаканов, больше предметов Себастьян не обнаружил.

Но больше всего его удивило то, что он не смог открыть ни одного комода. На них совсем не ощущалась магия, однако они не открывались. Хотя, если бы принцесса закрывала свои сокровища обычным ключом, при помощи магии Себастьяну удалось бы открыть абсолютно всё. Значит, зачарованы, причём именно королевской ментальной магией династии аль Анарио — открываются мысленным приказом. Себастьян не член семьи, то есть открыть он ничего не может. Интересно, смог бы Ортрун?

В спальне, самой маленькой из комнат, тоже оказалось окно во всю стену, а в остальном ничего интересного — кровать, застеленная пошлым розовым покрывалом с рисунком из золотых цветочков, две прикроватные тумбочки с настольными лампами — абажуры вновь были розовыми — и, конечно же, ковры. И на полу — светло-бежевый, однотонный, — и на стене — с изображением восходящего над морем солнца.

Но именно этот ковёр, традиционный для всех арнарийцев — они часто вешали ковры в изголовьях кроватей, — наконец подсказал Себастьяну, что именно зацепило его в описании быта принцессы.

Окна на восток. Теперь, когда принц ещё и увидел их размеры, он окончательно осознал очевидное.