Подтянутая молодая женщина, судя по всему, воспитательница, приветливо улыбнулась Анатолию Ивановичу:

– Вы за Никусей? Сейчас я позову её.

Через несколько минут из здания выпорхнула девчушка в клетчатом платьице, с задорными косичками, и бросилась на шею профессору, что-то восторженно лопоча на ухо.

Иванов развернулся ко мне, удобно удерживая её на сгибе руки, малышка отвлеклась от его уха и с любопытством посмотрела в мою сторону.

Я поперхнулся.

На меня смотрела девочка со старого фото. Те же глаза, брови, ямочки на щёчках и даже родинка виске. Как такое возможно?!

– Егор, познакомься. Это Вера, – глаза профессора лучились смешинками.

Я не мог поверить тому, что видел. А Иванов, выдержав паузу, добавил:

– Моя внучка.

Я выдохнул. Внучка… Это может быть объяснением, если только…

Анатолий Иванович снова будто бы прочитал мои мысли:

– Я женился на Надюше, младшей сестрёнке моей подружки. И, как видишь, время вернуло мне Верочку.

К нам подошла воспитательница с альбомом Вероники и стала что-то показывать счастливому дедушке.

Я отошёл в сторону. Во мне поднималась волна разочарования. История профессора напоминала сказку Андерсена «Иб и Христиночка», где влюблённый в подругу детства мужчина теряет милую и через годы обретает вновь в лице её дочери.

Но в одну и ту же реку не заходят дважды, и Христина-дочь с Христиной-матерью – совершенно разные люди.

Как бы ни была похожа маленькая Вероника на девочку из юности профессора, но она не та самая Вера, которую он полюбил.

И нет никакой машины времени, на которой он бы мог к ней вернуться, не считая, конечно, собственной памяти…

Погружённый в свои мысли, я не сразу заметил, как подошли Иванов с внучкой.

– Опять скис, Егор? Думаешь, зачем мне было рассказывать тебе эту историю? А ты не спеши. Пойдём-ка лучше к нам в гости, чайку попьём, глядишь, узнаешь ещё кое-что интересное.

Идти не хотелось, тема, подарившая мне надежду, оказалась пустышкой. Но было неловко обижать профессора, дома меня ничего важного не ждало. Я решил, что пойду. Посмотрю на жену Анатолия Ивановича, я ни разу её не видел. Обычно профессор навещал отца один.

***

Дверь открыла женщина, внешне похожая на Веру, но глаза и улыбка были совсем иными – спокойными, домашними. Я заметил, что выглядела она заметно младше супруга.

Она приветливо улыбнулась мне, помогла Иванову снять пиджак, отправила маленькую Веру мыть руки перед чаем.

Семья профессора жила в просторной четырёхкомнатной квартире: большая светлая кухня, уютная гостиная, спальня супругов, комната их дочери, в которой спала Вероника, когда приходила в гости, и кабинет Анатолия Ивановича.

Расположившись за круглым столиком с витыми ножками, мы угостились домашней шарлоткой с ароматным травяным чаем. Жена профессора мило улыбалась и мало говорила, зато Вероника щебетала не переставая.

Она принесла из своей комнаты магнитный конструктор и альбом. И восторженно показывала дедушке свои зарисовки и собранные модели. Картинки были похоже на те, что рисовала та, другая Вера. Наследственность.

После чая Надежда Степановна увела девочку купаться, а мы с Анатолием Ивановичем прошли в его кабинет.

Там стояли большой письменный стол и стол для опытов, вдоль стен располагались высокие стеллажи с книгами.

Профессор расположился на рабочем месте и кивнув на небольшую тахту напротив. Я присел на неё, с интересом осматриваясь.

– Ну-с, продолжим нашу беседу, молодой человек. Ты, наверное, думаешь, что я выжил из ума, называя внучку своей Верой?

– Если вы находите в этом утешение, почему бы и нет. Но только вы же понимаете, что, несмотря на внешнее сходство, это не ваша Вера.