– Стоп, – так же хладнокровно подхватывает Ник, поддерживая его защитный барьер. – Драгоценные мои доны, не делайте и не говорите больше ничего, о чём вскоре можете пожалеть. Прошу вас сохранять спокойствие.

Помолчав, добавляет.

– Брат, ты же понимаешь, что не нужно выносить сор из замка. Все наши недопонимания должны оставаться при нас. Мы же не будем огорчать бабушку Софи прямо сейчас? И матушку тоже, ведь ты обещал ей завтрашний праздник.

– Разумеется.

Мага согласно склоняет голову.

А потом, глядя в лицо отцу, разворачивает кисть, демонстрируя… Сперва я не понимаю, что он хочет показать.

«Мр-рау… – стонет кот на моих коленях. – Ни одного кольцау не осталось…»

На правом мизинце – я это хорошо помню – мой некромант обычно носил кольцо с чёрным камнем: знак избранника Мораны, следующего Главы Тёмных, Наследника. Сейчас его нет.

– Если быть Торресом означает гнуть под себя окружающих, ломать их волю, подчинять и властвовать – я не хочу быть таким Торресом. Я ухожу из рода и из Клана, отец. Разумеется, сейчас мы не будем никому портить праздник. И скандала не будет. Твоя репутация останется безупречна. Но больше я тебе не подчиняюсь. Я сказал.

Дон Теймур упрямо сжимает губы.

– Посмотрим.

…Тим-Тим в ужасе закрывает глаза лапами и смотрит на дальнейшее сквозь растопыренные пальцы – я так понимаю, чтобы вовремя отвернуться, если будет страшно. Но Ящер молчит. И от этого становится ещё тягостнее.

Молчит и Николас, этот извечный шутник и балагур. Непривычно видеть его таким серьёзным. Но сердцем он с братом, я чувствую.

Всё так же, не говоря ни слова, они по очереди шагают в портал, открытый моим некромантом прямо на площадь с фонтаном, неподалёку от группы гостей, окруживших Софью Марию Иоанну. Та уже нетерпеливо поглядывает по сторонам, но, заметив Торресов, улыбается и спешит им навстречу. От фонтана, брызжущего в небо струями игристого вина, павой плывёт к ним и Мирабель Прекрасная, в окружении поклонников.

Изобразив довольно-таки умело радушие и приветственную улыбку, дон Теймур устремляется к матери и супруге, подхватывая под руку и одну, и другую.

Улыбаясь и кивая в ответ на приветствия гостей, Николас окликает Магу.

«Брат, что случилось? Что?»

«Ива ушла, – отвечает он с тоской. – Ушла. От меня. Что я теперь скажу детям?»

7. Глава 7

Как это – ушла?

Я в шоке.

«Погоди; как это – ушла? – словно дублирует мои мысли Николас. – Постой, да не может этого… С чего ты вообще?.. Что у вас произошло? И главное – когда? Ты же, считай, весь день был у нас на глазах, а Ива – дома; и когда вы при этом успели поругаться, да ещё и настолько? Ты не преувеличиваешь?»

При этом он, почти естественно улыбаясь, успевает поклониться какому-то старичку, а заодно и подхватить под локоть, когда тот, наступив на край долгополой мантии, едва не падает; и спровадить к имениннице:

– Дон Ду Би Кус, счастлив видеть! Да, да, вас здесь не было очень давно, я даже успел вырасти и немного повзрослеть… Прошу прощенья, доны и доньи, мы с братом ненадолго вас покинем! и скоро появимся, совсем скоро!

Хватает Магу за рукав.

– Нам нужно кое-кого проведать. Помнишь?

«В конюшню, Мага! Очнись! Ивин подарок! Мы же договаривались привести его сами!»

Они ныряют в толпу.

Мне остаётся лишь глядеть им вслед, потому что волшебное зеркало стопорится не хуже меня, зависнув в одной точке обзора. Невидимая «камера» больше не едет за объектом. Мало того: изображение начинает рябить, туманиться, и всячески не желает «тр-ранслироватьсяу». Потому что пушистый «тр-ранслятоур» трёт разноцветные глазищи и шмыгает носом.