– Нет! Ты не должен был его найти! Всё равно, вы мне ничего не сделаете!

Из полуоткрытой двери склепа вырывается огненный сгусток. Несколько взмахов проявившихся крыльев – и полыхающий феникс, налетев сзади, ловко выхватывает что-то из копны волос лже-Лусии. Она вопит в бессильном отчаянье. Кувырок в воздухе – и пылающая птица опускается на землю рядом с доном Теймуром, вырастая в плазменную статую Командора. От неё по всей поляне исходит сияние, как от солнца.

– Четыре, – возвещает он, потрясая гребнем. – Нехорошо лгать, маленькая Сильвия. Вот теперь филактерия в сборе. Как и семейный Суд. Ты знаешь свою вину и знаешь приговор, донна.

– Я убью эту девку, – кричит она, с ненавистью уставившись почему-то на Ника. – Убью! Так просто меня на перерождение не отправить!

– Ошибаешься, – отвечает вместо него дон Кристобаль. – Доны, позвольте сюда ваши фрагменты. Всего-то нужно…

Он собирает воедино три черепаховых гребня и пронзает их костяным, легко, как клубок спицей. В его руках артефакт, похожий на сложную собранную головоломку, вспыхивает и рассыпается в прах. Одновременно с ним загорается в коконе тело ведьмы. Или всё же Лусии? У меня не хватает духу смотреть в ту сторону. Выживет ли девочка?

– Вот и всё. Обойдёмся без эффектов.

Под защитным куполом воцаряется тишина. Слышно только, как потрескивают, осыпаясь на дорожку, частички бывшей филактерии.

– А с Мораной я сам объяснюсь, – буднично добавляет Командор. – Признания Сильвии я зафиксировал, равно как и намерение убить владелицу присвоенного насильно тела. Как говорят юристы, состав преступления налицо. Примите мою благодарность, дорогие родственники. Отдельное спасибо вам, юноша, – кивает в сторону Маги. – Как вы догадались, что нужно искать четвёртую составляющую?

– Бабушка Софи рассказывала, – бурчит тот. – В детстве. Я запомнил.

– Вы удивительно удачливы, Маркос!.. Что ж, дорогие потомки, мы справились с нелёгкой задачей. Позвольте откланяться. К сожалению, в мире живых я могу находиться лишь в этой форме, а поддерживать её нелегко… Моё почтение прекрасной донне, которой нет рядом с нами, но благодаря мужеству которой мы получили первых два гребня.

Огненная птица вновь вспыхивает, ослепляя. На этот раз от неё не остаётся даже пепла, она просто исчезает.

– Ой! – вдруг слышится из сетевого кокона. – Ох, мамочки! Ой!

И бедная Лусия, настоящая моя Лусия, трясущаяся от страха, заливается слезами, то ойкая, то икая, и всё норовит вцепиться в руки распутывающим её некромантам – то ли поцеловать, то ли просто схватиться сильнее, чтобы спрятали, уберегли, отбили… Она ещё не сообразила, что всё закончилось.

***

– Я не… не понимаю, – всхлипывает Люся, повиснув бессильно на Николасе, – не понимаю, за что меня так, за что? В чём я провинилась? Я шла себе за… Ох!

Это она только сейчас обнаружила, что ревёт почти что в объятьях красавца мужчины, который, в общем-то, ничего не имеет против такого доверия и даже отечески поглаживает её по голове. Щёки Лусии пунцовеют.

– Ох, простите, дон Николас, я думала…

– Перепутала? – участливо спрашивает он. – Приняла меня за дона Маркоса? Ничего, это бывает. Но имей в виду: я добрее, и потому больше нравлюсь девушкам. Молчу-молчу, Мага; разумеется, Ивину горничную можешь спасать и подбадривать только ты. Но так уж получилось, брат.

– Не увлекайся. Заканчивайте здесь, – хмуро прерывает его дон Теймур. – Подчистите ей память, чтобы она не мучилась кошмарами, и дело с концом. Подумать только, мы могли заполучить манускрипты самого Ку Би Куса! И О’Харры! И всё так легко вами упущено из-за недопустимой жалости!