Его горячие пальцы вдруг сжимают мои и он уверенно ведёт меня за собой...

18. Глава 10.1 Лёд

Оказавшись в здании, проходим через турникет на посту охраны. Там нас пропускают без вопросов. Что вполне логично, ведь Марат – внук хозяйки спортивного комплекса. Плюс ко всему, похоже, здесь он и тренируется.

В очередной раз мой рот открывается от удивления.

Какая красота вокруг! Мрамор. Колонны. Высокие окна. Мозаика. Белоснежная мебель. Свет и простор.

Стиль Немцовой чувствуется сразу. Размах, шик, богатство.

– Какого дьявола ты тормознула там? – недовольно спрашивает Марат, пока пересекаем холл. – Сказал же не останавливаться.

– Они так налетели и я…

Окидывает меня раздражённым взглядом, а я вдруг понимаю, что мы всё ещё почему-то держимся за руки.

Это… Так странно. А ещё… Очень волнующе.

– Капюшон сними.

Снимаю.

– Хотя нет, лучше верни обратно, пока людей на хер не распугала.

Вот козёл!

Разобидевшись, поджимаю губы.

– Можешь уже отпустить меня. Здесь нет угрозы в лице журналистов, – подмечаю ядовито.

Марат тут же отпускает мою ладонь, разрывая контакт.

– В следующий раз, когда начнёшь жёстко тупить, помощи не жди.

– Зачем я здесь?

– Ты нужна Багратовне. Сказано было притащить тебя.

– Она не говорила для чего? – уточняю, нахмурившись.

– Действительно думаешь, что
Багратовна передо мной отчитывается? – ухмыляется.

– Ясно.

– Всё, Назарова. Моя миссия выполнена, – разворачивается.

– А куда мне идти-то?

Здание совершенно незнакомое. И оно просто огромное.

– Прямо и налево, – доносится в ответ.

Что ж. Не послал – уже хорошо.

– Спасибо, – благодарю в спину.

Марат останавливается и разворачивается.

Выжидает паузу.

– Назарова… – его взгляд цепляется за худи.

Вопросительно выгибаю бровь.

– Моё предложение в силе. Могу подкинуть до Самарской области.

Закатываю глаза и, резко крутанувшись вокруг своей оси, ухожу в заданном ранее направлении.

Оказывается, конечной точкой моего маршрута является каток.

Открываю двери. Вхожу.

– Стоп! – слышу сперва недовольный голос Немцовой, а затем уже вижу её саму, восседающую на трибуне.

Музыка затихает.

– Паршивый прокат, Яна! Ты сейчас просто бессовестно тратишь моё время! – высказывает претензии своей подопечной. – Риттбергер – отвратительный! На первом тулупе завалилась! Вращение – носок не дотянула. Линия не ровная. Каскад – на отвали! Кантиливер – не сделала.

– Но я сделала!

– Вита, чем вы занимались всю неделю? – раздражённо обращается Эмма к дочери.

– Чистили программу.

– И это ты называешь почистили? Я такой позор на отборочные выставлять не стану!

– Мы виделись только три раза. У Яны не получилось посетить все тренировки.

– Что значит не получилось? – возмущённо каркает Немцова.

– Я отработаю, – обещает спортсменка.

– Ты должна была сделать это ДО сегодняшнего дня!

– Я не успела. У меня проблемы дома.

– Мне насрать на твои проблемы, Яна! Ты знаешь правила. Кто хочет поехать на чемпионат Европы, тот пашет как Папа Карло! Изо дня в день!

– Я стараюсь, – защищается девушка.

– Нет, не стараешься. Ты как корова на льду! Неповоротливая, медленная, неаккуратная! Безобразный прокат! В этом сезоне ты – сплошное разочарование.

– Я…

– Вон, Железова! Убирайся с глаз моих! Не способна кататься достойно – иди рожай и борщи вари жениху своему недоделанному...

Яна, стиснув зубы, покидает каток.

Она на взводе и плачет.

Словно ураган мимо меня проносится, едва не сбивая с ног.

– Вита, я тебя уволю. Клянусь, не посмотрю, что дочь.

– Она не посещает тренировки, что я могу сделать? – защищается та.

– На неё полагаться нельзя. Я снимаю Яну с отборочных.