– Вы что здесь устроили? В конец ополоумели??? – ругается завуч. – Обе в кабинет директора! Сию же секунду! Остальные на уроки марш!

Нелли Равильевна разгоняет толпу в паре с подоспевшим учителем химии, после чего ведёт нас в административное крыло.

– Фебе конец! Я фебя унифтожу! Вавдавлю! – шепелявит Ржевская, умудряясь даже в таком состоянии пускать яд.

Молча иду по коридору, никак не реагируя на её угрозы.

Мы уже почти добираемся до кабинета Милославской, как из-за угла вдруг выруливает Марат.

– Немцов? Ты почему не на уроке? – строго осведомляется Равильевна, пока он, нахмурившись, таращится прямо на меня.

– У меня тренировка, я уезжаю.

– Ясно. Выпускной класс, а учёбы по-прежнему никакой!

– Её я забираю тоже, – сообщает он, кивая в мою сторону.

– В смысле? Что значит забираешь? – завуч растерянно смотрит на него поверх очков.

– То и значит. Нас уже ждёт машина.

– Но у нас ЧП! Мы идём к директору…

– Подписанное опекуном заявление уже у Милославской, – разворачивается, засунув руки в карманы брюк, и через плечо бросает холодно: – Шевелись, Назарова...

17. Глава 9.2 Скандал

Иду вслед за Маратом.

Выходим на улицу.

Проходим через КПП на парковку и у знакомого автомобиля парень останавливается, пропуская меня вперёд.

– Ася! – доносится до меня голос Соколовского.

Поворачиваюсь.

Одноклассник быстрым шагом направляется ко мне.

– Ты на подоконнике оставила сумку и телефон.

– Спасибо. Совсем забыла о них.

– Ты уже уезжаешь?

– Да.

– Как себя чувствуешь? У тебя кровь…

Ответить не успеваю, потому что в разговор вмешивается Немцов.

– Мы торопимся, Соколовский. Так что завязывай строить из себя грёбаного джентльмена. Верни девчонке вещи и проваливай.

Значит мне не показалось. Между ними действительно есть какое-то напряжение.

– А ты чё на нерве, Марат?

– Не переношу твоё присутствие дольше минуты, ты же знаешь.

– Ну теперь то придётся, да? Держи, Ась, – Соколовский отдаёт мне сумку и телефон. – А с тобой, на игре увидимся, – эти слова адресует моему брату.

– Выход твоей команды в четверть финал – недоразумение.

– Посмотрим.

Сверлят друг друга глазами.

– В машину садись, у нас нет на него времени, – бросает мне Марат.

– Пока, Ась, – напоследок говорит мне одноклассник.

Забираюсь в салон.

Собственно, вот так мы с Немцовым оказываемся практически один на один в закрытом пространстве.

Сижу прямо напротив него и кожей ощущаю на себе тяжёлый, пристальный взгляд.

Кап. Кап.

На белоснежную блузку капает кровь.

Прижимаю тыльную сторону ладони к носу и другой рукой ищу в сумке платок, которого, к сожалению, нет.

Марат, раздражённо цокнув языком, протягивает мне салфетки.

Не беру из принципа.

Не нужны мне его подачки.

Откидываю голову на спинку.

– Давай, захлебнись собственной кровищей.

– Ты наверняка мечтаешь именно об этом, – не могу не сострить. – Моя кровь никак не даёт тебе покоя, да?

– Не преувеличивай свою значимость, Назарова, – цедит сквозь зубы.

Усмехнувшись, киваю, а потом начинаю кашлять.

– Вперёд наклонись и зажми переносицу на пару минут, – произносит он, какое-то время молча наблюдая за моими мучениями.

Делаю, как говорит. Потому что кровь всё никак не останавливается.

– Когда успела снюхаться с Соколовским? – прилетает недовольное.

Молчу.

– Вы его, что ли, с Ржевской не поделили? – осведомляется холодно.

– Ещё не родился тот парень, за которого я драться буду.

Прищуривается, чуть склонив голову набок.

– Значит это из-за шумихи в СМИ?

– Я никому не позволю оскорблять мою маму. Ясно?

Проверяю нос.

Его совет помог. Кровотечение наконец остановилось.

– Твоя мать влезла в чужую семью. Чему удивляешься?